Банда 4

Выпив, Пафнутьев снова откинулся на спинку и некоторое время прислушивался к себе, с каждой секундой убеждаясь в том, что водка прекрасна, закуска на столе, что жизнь и в самом деле продолжается. Нет, с халандовской закуской не сравнятся никакие угощения из вымороченных салатов, тягучих соусов, вываренных непонятно из чего, шевелящихся в животе устриц и дергающихся, царапающих по стенкам желудка лягушачьих лапок...

Положив на ломоть срезанного мяса щедрую порцию хрена, Пафнутьев сунул его в рот и застонал от наслаждения. А когда все прожевал, все проглотил и уже ощутил праздничный фейерверк в своем организме, он поднял глаза и наткнулся на черный, громадный взгляд Халандовского.

— Тебе чего? — спросил Пафнутьев.

— Паша... Ты не поверишь... Но ведь ты и в самом деле выжил, а! Столько раз за последние годы ты мог сгореть, утонуть, расчлениться... Паша, ты ведь и спиться мог! Что же тебя уберегло?

— С такой водкой, Аркаша, с такой закуской, в такой компании... Разве можно погибнуть? Что ты несешь?

— Ну, что ж... Тоже хороший тост, — Халандовский снова наполнил рюмки.

Опять выпив до дна, Пафнутьев похрустел огурцом, отломил домашней колбасы, отведал и ее, почтительно склонив голову к плечу.

— Что скажешь? — спросил Халандовский, который похвалу принимал вроде бы и равнодушно, но ждал, когда похвалят его угощение, а если гости молчали, то начинал нервничать и переживать.

— Ничего, что я беру колбасу прямо руками? — спросил Пафнутьев.Понимаешь, в такую колбасу грешно втыкать железную вилку, ее надо нетронутой, неповрежденной донести до самого рта.

— Не переживай, Паша, — успокоил его Халандовский. — Короли едят руками.

— Да? — удивился Пафнутьев. — А, знаешь, кажется, ты прав.

— Я всегда прав.

— Почему же в таком случае не делаешь ремонт в квартире? — спросил Пафнутьев. — Твоя квартира, конечно, прекрасна, но она станет еще лучше, если... — Пафнутьев замолчал, предлагая хозяину самому решить, что менять в его квартире, а что оставить как есть.

Халандовский замер на мгновение от столь резкой перемены темы, внимательно посмотрел на Пафнутьева, поднял бутылку, прикинув количество оставшейся водки, снова поставил ее на место.

— Я сделал ремонт в своей квартире. Но не в этой.

— У тебя есть еще одна?

— Две.

— Разумно.

— Я купил две квартиры на одной площадке, объединил их и сделал ремонт.

— Но живешь здесь?

— Да. Говори, Паша... Я чувствую холодок в душе, когда вижу, как подбираешься ты к чему-то главному... Мне страшно, Паша.

— Кому ремонт заказывал? — беззаботно спросил Пафнутьев.

— Это уже горячее, — проговорил Халандовский. — Есть такая фирма — «Фокус».

Халандовский взглянул на Пафнутьева и тут же опустил глаза, словно опасаясь, что его друг увидит в них больше, чем следовало. Он взял бутылку, разлил остатки водки. Убедившись, что бутылка пуста, поставил ее у окна за штору, как это делали в столовых в период жестокой борьбы с алкоголизмом.

Тяжело поднявшись из кресла, сходил на кухню, хлопнул дверцей холодильника и тут же вернулся еще с одной бутылкой, тоже покрытой матовым, серебристым инеем.

— Хорошо сидим, да, Паша?

— Я вышел на них.

— Понял.

— И не отстану.

— Знаю. Но победить, Паша, не сможешь. Не потому, что ты стар, слаб или смелости в тебе недостаточно. Дело в другом. Это. спрут. У него много щупальцев. И стоит отрубить одно, как на его месте вырастает другое, а все остальные остаются целыми.

— Ты знаешь, чем они занимаются?

— Всем.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Они занимаются всем. Все, что придет тебе в голову, самое кошмарное — можешь быть уверенным, что и этим они занимаются.

— Младенцами торгуют? — произнес Пафнутьев самое несусветное, что только могло прийти ему в голову.

— А, так ты об этом знаешь, — проговорил Халандовский без удивления. — Ну, что ж... Тогда ты много знаешь. Мне и добавить нечего.

— Не понял?! — откинулся Пафнутьев на спинку стула. — Я от фонаря брякнул... И что, попал?

— В десятку. Выпьем, Паша... За то, чтоб и на этот раз ты выжил. Такой тост будет кстати, как никогда.

Друзья чокнулись, подмигнули друг другу, выпили. Пафнутьев уже привычно потянулся к домашней колбасе, а Халандовский., увидев, что пошла его колбаска, сходил на кухню и принес еще один кружок.

— Знаю, что ты меня не послушаешься, но для очистки совести скажу...

Отступись, Паша. Не надо. Это даже не банда... Это государство. Бандитское государство, которое захватило город. Если ты о младенцах действительно брякнул от фонаря, то... Подозреваю, в руках у тебя оказался кончик нити. Не тяни его, Паша. Ты никогда не будешь знать, что вытянешь. Думаешь, что на том конце нити воздушный шарик, а там окажется бомба, в которой уже сработал взрыватель.

Надеешься, что ведешь на поводке кошку, а за тобой идет тигр. Остановись, Паша.

Никто тебя не упрекнет. Ни у кого язык не повернется. Ты уже что-то нашел?

— Руку нашел.

— Где?

— В холодильнике.