Банда 5 (сборник)

Пока Жестянщик ходил во двор и договаривался с толстяком на завтрашний день, Забой сидел в углу, глядя на залитую маслами землю. Тяжелые пальцы со въевшимся в них мазутом, ржавым металлом он скрестил, локти поставил на колени. Мысли его текли медленно, рывками, но в правильном направлении. Забой не метался, как его друг Жестянщик, он спокойно и неторопливо думал, как быть дальше. И пришел к единственному вопросу, который задал Жестянщику, едва тот появился, победно позвякивая ключами от машины.

— А это... Как с трупом? — спросил Забой.

— С каким трупом?

— Петровича... Он же остался в квартире.

— Ну и пусть, тебе-то что?

— Завоняет, загниет... Червь пойдет... Нехорошо это, не по-людски.

— Ты что же предлагаешь — труп выкрасть и похоронить с музыкой? С венками? С рыдающими толпами? — куражился Жестянщик, выкрикивая все новые и новые свои вопросы.

— Не надо его выкрадать... Хлопотно это... Опасно. Попадемся. Ментам надо позвонить.

— Кому?! — От неожиданного предложения Жестянщик, кажется, даже подпрыгнул на месте.

— Пусть они забирают, пусть и хоронят.

— Ты что, совсем умом тронулся? Какие к черту менты? Может, сходить к ним, может, лично дать показания?

— Петровичу не понравится, что мы его оставили... Он загниет, его черви съедят, — негромко продолжал Забой. — Обидится на нас... Он, может, и ключ специально дал для такого случая... Чтобы подстраховаться. Его же там никогда никто и не найдет... Надо ему помочь.

— Кому?!

— Петровичу.

— Нет Петровича, Гена! Его нет! Труп остался! Мясо! Кишки! Говно и моча!

— Здесь Петрович, — негромко проговорил Забой. — Я чувствую. Он слушает нас.

— Что-о-о? — протянул Жестянщик издевательски, но почему-то шепотом и тут же опасливо обернулся, всматриваясь в темные углы гаража. — Гена, тебе плохо?

— Ты как хочешь, а я позвоню... Петровича им не взять, он уже на воле... А труп надо похоронить. Он еще не раз отблагодарит нас.

Жестянщик упал перед Забоем на колени, но не от потрясения, он поднял ладонями его голову, заглянул в глаза.

— Не надо, Женя, я в порядке... У нас на шахте, пока последний труп из завала не вытащат, работу не начинают. Вроде и похоронены, вроде и в земле, а вот ищут. Неделю ищут, две, три... Пока не найдут, добычу не начинают. И поиски не прекращают. Я на шахте вырос, Женя. У нас так. Ты извини, конечно, но я позвоню.

— Хорошо! — вскочил Жестянщик. — Хорошо. Но с условием!

— Ну?

— Куда угодно, но не к ментам. Звони на телевидение, в военкомат, в кинотеатр, в прокуратуру, наконец, но не ментам!

— Как хочешь. — Забой пожал крутыми плечами. — И это... Илья тоже на нас. Иначе Петрович не простит.

— Знаешь?! — вскочил Жестянщик. — Хватит! С этим загробным миром, потусторонними видениями, кладбищенскими потешками...

— Он здесь, — тихо сказал Забой.

— Кто?!

— Петрович.

Жестянщик круто повернулся и вышел, с грохотом бросив за собой железную дверь, врезанную в ворота. Забой слышал, как он что-то поддал во дворе, что-то опрокинул, матернулся вслух и наконец смолк, свернув за угол гаража. Тогда Забой поднялся, подошел к небольшому столу, покрытому газетой с жирными пятнами от колбасы. Присев к столу, он принялся внимательно рассматривать газету, потом повернул ее к себе другой стороной и наконец нашел то, что искал. После статьи о расстреле семьи Суровцевых были приведены несколько телефонов, по которым можно позвонить, если кому-то станет что-либо известно о преступлении. Оторвав от газеты клочок с номерами телефонов, Забой свернул его пополам и сунул в нагрудный карман рубашки.

Выйдя из гаража, он некоторое время стоял, привыкая к слепящему солнечному свету.

Жестянщика нигде не было.

И тогда он вышел на улицу.

— Ты куда?! — раздался сзади взвинченный голос.

— Звонить.

— Пошли вместе... А то ты какой-то не в себе. Петрович в гараже остался?

— Нет... С нами идет.

— Это хорошо, — нервно усмехнулся Жестянщик. — Он мужик надежный, в обиду не даст. Верно говорю?

— Вон тот автомат работает без жетонов.

Подойдя к железной будке с сорванными дверями и выбитыми стеклами, Забой вынул из кармана клочок газетной бумаги, сверился и набрал номер.

Жестянщик замер рядом, опасливо озираясь по сторонам, чтобы и близко никто не смог подойти и подслушать, о чем пойдет разговор.

— Алло! — сказал Забой, заметно волнуясь. — Кто у телефона?

— Пафнутьев у телефона. Павел Николаевич Пафнутьев.

— Я по поводу трупа...

— Это ко мне! Кто убит, кем, когда, за что?

— Записывайте адрес...

— Пишу!

— Улица Новаторов, двадцать девять... Квартира семнадцать... Осадчий его фамилия. Записали? Все.

Забой повесил трубку, хотя на том конце провода некий Пафнутьев пытался еще что-то спросить, явно затягивая разговор. Но Забой знал — нельзя ввязываться в такие беседы, каждая лишняя секунда может оказаться предательской, выдать местонахождение телефона.

* * *