Банда 8

— Нет, нет, я отвечу. — Поставив холодную рюмку на стол, Пафнутьев протянул к трубке почти здоровую руку. — Пафнутьев на проводе, — сказал он почти прежним своим совершенно дурацким голосом.

— Здравствуй, Паша, — раздался знакомый голос. — Ты меня узнаешь?

— Здравствуй, Юра... Как же мне тебя не узнать, если с тобой у меня связаны самые яркие страницы жизни.

— Ты имеешь в виду Машу?

— И Машу тоже.

— Она передает тебе привет, интересуется твоим здоровьем. Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, Юра... Маше привет и наилучшие пожелания. Передай ей, что я помню все ее слова и чрезвычайно ей благодарен. Швы с меня снимают, гипс тоже обещают на неделе снять... Так что постепенно я приобретаю прежний вид... И если Маша окажется в России, то, вполне возможно, сможет меня узнать.

— Чем собираешься заняться, Паша?

— Сегодня хочу напиться... Я всегда напиваюсь, когда удается выжить в безнадежной обстановке.

— А чем займешься, когда протрезвеешь?

— За отчет сяду, Юра... После моей недавней командировки в страну Испанию у меня возникло много разных соображений... Знаешь, Юра, мне тебя здесь очень не хватает. И сухого белого вина. И, конечно, Маши.

— Я собираюсь скоро быть в Москве, может быть, смогу тебе помочь.

— Как доброму другу, Юра, не советую. Я в последнее время обидчивым стал, иногда впадаю в гнев... А в гневе я страшен. Даже опасен.

— Наверно, ты, Паша, прав. Я не сразу это понял.

— Не переживай, Юра... И на старуху бывает проруха.

Пафнутьев с самого начала включил громкую связь, поэтому весь разговор его гости слышали до последнего слова. И когда раздались гудки отбоя, все снова потянулись к рюмкам. Иней на них за это время слегка поблек и даже пошел потеками, так напоминающими скупые мужские слезы.

Но сегодня это были слезы радости.