Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Вполне оправившийся после ранения Леон Бувар, сгорая от желания немедленно броситься в погоню, отдал в распоряжение судьи шестерых гусар — эскорт, сопровождавший его отца. За неделю до описываемых событий власти поручили капитану командование тридцатью пятью конными гусарами из второго гусарского полка для поддержания безопасности в округе. Эти храбрые люди, истинные солдаты Республики, расквартированные в Базош-ле-Гальранде, начали регулярно совершать рейды вокруг города, наводя страх на всякий сброд, который стал спешно покидать окрестности.

Молодому офицеру наконец удалось достичь своей цели, после бесчисленного множества запросов и серии рапортов, систематически откладываемых в долгий ящик безразличными или продажными чиновниками. Потребовалось все его упорство, да и стечение обстоятельств, при которых он едва не был убит, чтобы власти пожелали прислушаться к жалобам жителей Боса и выделили тридцать пять человек из легкой кавалерии второго полка, стоявшего гарнизоном в Шартре.

Гражданин Фужерон принял предложение капитана. Тот со своими гусарами обшарил все окрестности, но вернулся ни с чем. Никто не видел либо не смел признаться, что видел подозрительных людей. Столь велик был страх перед местью бандитов, заставлявший местных жителей держать язык за зубами.

— Я вас предупреждал, — сказал гражданин Фужерон. — Эти несчастные обезумели от страха, и в этом нет ничего удивительного, они давно брошены на произвол судьбы и лишены защиты!

Вы можете не сомневаться, дорогой капитан, они ничего не расскажут — абсолютно ничего — человеку, которого не знают.

Со временем они осмелеют и мало-помалу, сперва осторожничая, начнут заводить об этом разговоры, но только между собой.

Эти разговоры дойдут и до жандармов, но не сразу, а постепенно: для этого нужны чутье, терпение и даже некоторая хитрость, чего невозможно требовать от вас, боевого офицера. Какая неудача, что нет Вассёра!

— Но тогда, — прервал его капитан, — я лишний в этой операции!

— Как раз наоборот! Вассёр — это ищейка, которая выманит зверя из неприступного убежища. Вы же — гончая, которая бросится за ним в погоню… Это будет тяжелая охота, где на каждом шагу поджидают опасность, трудности и усталость.

— Что ж, в добрый час! Я непременно должен отомстить!

— А если вам случится изловить Фэнфэна, постарайтесь, чтобы с ним произошел… несчастный случай со смертельным исходом, благодаря которому ему не придется предстать перед судом присяжных.

Затем, попрощавшись с обитателями фермы, судья Фужерон вернулся в Оржер, пообещав назавтра прислать жандармов, а отец и сын Бувары вместе с гусарами вернулись в Базош дожидаться приказа о выступлении.

В отсутствие начальника бригады, жандармы Винсент и Розье под командованием их товарища Прюдома, заменявшего Вассёра, прибыли на следующий день в Мийуард и составили подробный протокол.

Протокол этот, составленный весьма толково, не сообщил Фужерону ничего нового, и он все больше сожалел о досадном отсутствии начальника бригады, который казался ему именно тем человеком, который был необходим в этой ситуации.

Попав в руки любого другого судьи, мрачное преступление в Мийуарде осталось бы нераскрытым, как и все предыдущие. Власти не располагали средствами для расследования, а местные жители, еще больше запуганные бандитами, казалось, не в состоянии были побороть свой страх, чтобы объединиться и предпринять освободительный «крестовый поход».

Но, по счастью, судья из Оржера, верный своему долгу, решил сделать все возможное, чтобы положить конец деятельности гнусного сообщества. Вскоре ему довелось сдержать свое слово, несмотря на запугивания, козни, угрозы и недоброжелательность — несмотря ни на что, и даже вопреки желанию самих жертв.

Фужерон примирился с отсутствием Вассёра, своей правой руки, и, дожидаясь его возвращения, очень искусно притворился, что похоронил следствие, чтобы у бандитов создалось обманчивое ощущение безопасности. Его предусмотрительность, как мы вскоре увидим, была абсолютно оправданна.

Победа же Фэнфэна оказалась весьма незначительной.

И дело было отнюдь не в том, что его хоть в какой-то степени взволновало страшное преступление, которое он совершил.

Есть на свете люди, которым абсолютно чужда человечность, чудовища, наделенные таким коварством, что они не знают не только угрызений совести, но даже смутного представления о раскаянии. И главарь поджигателей был из их числа. Он не испытывал никаких других чувств, кроме горького разочарования, причиной которого была неудача.

Он напрасно скомпрометировал себя, без всякой пользы мобилизовал маленькую армию, в течение долгого времени терроризировал местных жителей, и все для того, чтобы украсть несколько тряпок и сто экю серебром!

Негусто для того, кто мысленно распоряжался ста пятнадцатью тысячами ливров.

Отправив основную часть своей банды в леса Камбре — настоящие, непроходимые леса, в которых было несчетное количество укрытий, таких же неприступных, как логовища в Ла-Мюэт, — он в сильном раздражении вернулся в замок Жуи вместе с Толстяком Нормандцем.