Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

— Я понял! Так и есть! — воскликнул он через пять минут. — Разбойники у нас в руках.

— Дорогой Вассёр, нельзя ли узнать, в чем дело? — спросил Леон Бувар.

— Сейчас все объясню! Однако время не терпит, я хочу немедленно сделать некоторые распоряжения.

— Пожалуйста, сержант. Действуйте на ваше усмотрение!

Достав из седельной сумки свернутый лист бумаги, гусиное перо, маленькую костяную чернильницу с плотно завинчивающейся крышкой, Вассёр сел и, воспользовавшись шляпой как подставкой, принялся быстро писать. Закончив письмо, сержант подозвал Лорена, бригадира гусар из Пате, и обратился к нему:

— Отсюда до Шатодёна по прямой добрых пять лье. Сможете ли вы добраться туда за два часа?

— Смогу.

— Возьмите с собой четверых солдат, выберите лучших лошадей и немедленно отправляйтесь. Вы отдадите письмо гражданину Ландри, лейтенанту жандармерии, а если его не окажется на месте, мировому судье. Возвращайтесь с ответом как можно скорее. Мы пока останемся здесь.

Бригадир вызвал двух гусар и двух жандармов, отдал честь и умчался. Пока оставшиеся в лесу гусары расставляли часовых и привязывали лошадей, Вассёр отвел капитана в сторону:

— Теперь мы можем спокойно поговорить.

Разговор продолжался около пяти минут, затем молчавший все это время Леон Бувар схватил сержанта за руку и восхищенно воскликнул:

— Вассёр, вы удивительный человек! Сколько в вас энергии и ума! Власти совершают громадную ошибку, скромное звание сержанта не соответствует вашим доблестям!

Вассёр, польщенный восхищением такого достойного человека, поклонился и ответил:

— Значит, вы думаете, что мою идею удастся осуществить?

— Это великолепный план, сама его дерзость гарантирует полный успех!

— Тогда вооружимся терпением, усилим бдительность и будем ждать возвращения гонцов. Еще только четыре часа, я хочу отправить в Корменвиль гусар, чтобы они привезли кирки и лопаты. Заодно пусть узнают, не появлялся ли Жан де Монвиль.

Через два часа солдаты привезли необходимые инструменты, но Жана де Монвиля никто не видел. Это сообщение нисколько не встревожило капитана. Стемнело. Гусары вычистили лошадей и улеглись под кустами, завернувшись в шинели, сжимая кто саблю, кто заряженный мушкет. Замерев во мраке, часовые, сменявшиеся каждый час, прислушивались к звукам ночного леса. Сытые лошади отдыхали. В два часа ночи прозвучал грозный окрик «Кто идет?» и щелчок взведенного курка.

— Свои! — отозвался голос из темноты.

Уехав в сопровождении четырех солдат, бригадир Лорен привел с собой еще десять человек, присланных в подкрепление лейтенантом Шатодёна. Солдаты проделали неблизкий путь по равнине, где на каждом шагу подстерегала опасность, в темноте они несколько раз сбивались с пути и им приходилось заворачивать в близлежащие деревни, чтобы спросить дорогу. Всадники чувствовали сильную усталость, но были счастливы, что наконец прибыли на место. У каждого к седлу был привязан длинный предмет, обмотанный веревками и завернутый в тряпки, от которых исходил резкий запах дегтя. Прибывший из Шатодёна отряд спешился и тут же занялся лошадьми. Гусары обратились к солдатам с сердечным приветствием и сказали:

— Друзья, отдыхайте! Мы сами вычистим ваших лошадей, со вчерашнего вечера мы сидим без дела, это нас развлечет. Во флягах еще есть водка, у нас припрятаны сыр, хлеб и холодное мясо, а потом выкурим вместе по трубочке, пока не началась заваруха.

— Благодарим за гостеприимство, — ответил один из солдат. — Теперь очередь за нами, обещайте, что в следующий раз примете наше предложение. По правде говоря, у нас животы прилипли к спинам, хоть каждый и привез больше сорока ливров колбасы!

— Колбасы! — с хохотом подхватили гусары. — Она неплохо идет с сухарями!

— Да только наша боится огня и жестковата.

— А, так это фейерверк, что мы заказывали?

— Верно!

Большие свертки, завернутые в пропитанную дегтем ткань, действительно оказались петардами, в каждой из которых было по двадцать килограммов пороха. Саперы называли их «колбасами». Сложив опасные предметы в стороне от лагеря, подальше от костра и трубок, солдаты выставили рядом часовых.