Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

— Их скоро заметят, — сказал Вассёр. — Из всей одежды у Фэнфэна только тюремные штаны, рубаха и колпак. К тому же он босиком. Дюран Овернец одет точно так же и с трудом волочит ноги.

Вскоре стало известно, что садовник Ленобль, проживавший в Шартре на Косолапой улице, в два часа ночи шел в Илье. Около небольшого перелеска его остановили два человека, точно подходившие под описание бежавших разбойников. Негодяи, вооруженные толстой дубовой палкой и дубинкой, оглушили Ленобля и отобрали у него восемнадцать ливров, куртку и краюху хлеба.

Умирающего от голода и слабости Пьера Буле поймали в одном лье от города, но найти Фэнфэна по-прежнему не удавалось. Целых двадцать девять дней Вассёр вел неутомимые поиски — все было напрасно. В коммунах департаментов Эр-и-Луар, Сена-и-Уаза, Луаре, в лесах Монтаньи, Дрё, Шасан, Круа-дю-Перш и Буа-Рифен не удалось обнаружить никаких следов. В селениях, деревнях, на фермах, которые Вассёр посетил за это время, ничто не наводило на след преступника. Через месяц лейтенант убедился, что продолжать поиски бессмысленно, и вернулся в Шартр, предполагая, что Фэнфэн уже далеко за пределами провинции и направляется в Вандею, чтобы примкнуть к шуанам. Вассёр всегда руководствовался принципом, что молчание — золото, и не стал углубляться в предысторию таинственного побега. Ни с кем не поделившись размышлениями о странном поведении врача, который с высоты своей учености с презрением отнесся к словам рядового надзирателя, лейтенант не стал останавливаться и на причинах, побудивших санитаров покинуть пост, а также на том факте, что гражданин Мари-Сент-Урсен вместо того, чтобы водворить Фэнфэна обратно в тюрьму, наоборот, оставил его в лазарете и удвоил ежедневный рацион. Вассёр пришел к выводу, что Фэнфэну, без сомнения являвшемуся отпрыском одной из самых благородных семей края, не могли позволить дать показания на процессе и что ему, простому офицеру, самому пробивавшему путь в жизни, не следует вмешиваться в решения начальства, которое допустило побег и, без сомнения, было счастливо избежать страшного скандала.

ГЛАВА 2

Несмотря на побег главаря банды, расследование шло своим чередом и продолжалось ровно восемнадцать месяцев. За все это время, гражданин Пайяр, возглавлявший следствие, не знал ни минуты отдыха. Завершив огромную работу, он собрал воедино все документы и смог составить внушительный обвинительный акт, зачитанный 19 вандемьера VIII года председателем суда присяжных, гражданином Марнуа. Суд, изучив материалы обвинения, пришел к заключению, что восьмидесяти двум заключенным будет вынесен приговор, тридцать три преступника осуждаются заочно и только трое лишь упоминались в материалах процесса. Следствие изучило в мельчайших подробностях и классифицировало девяносто пять раскрытых и доказанных преступлений. Кроме того, в силу разных причин огромное количество грабежей и убийств пришлось исключить из обвинительного акта — о многих преступлениях стало известно лишь в ходе допросов, и следствие по ним не велось, по другим делам не хватало доказательств или же лица, которые могли бы их представить, были мертвы, и, наконец, по некоторым преступлениям истек срок давности. Утвердив список дел, подлежащих рассмотрению, суд приступил к назначению присяжных. Подсудимым приказали собраться, чтобы они могли обсудить представленный им накануне список и заранее сообщить о своем несогласии с избранием того или иного кандидата. Для того чтобы обсуждение проходило в обстановке, не угрожающей общественному спокойствию и нравственности, были приняты все необходимые меры. Преступников по одному выводили во двор, окруженный вооруженными жандармами и гусарами. У всех окон тюрьмы с заряженными ружьями стояли часовые, в любой момент готовые открыть огонь. Бандиты приступили к бурному обсуждению, во время которого в основном советовались, как держаться на процессе, угрожали расправой предателям и делились табаком и деньгами. Когда настало время давать ответ, Кот Готье выразил общее пожелание — Оржерские бандиты требовали, чтобы их судили юристы и другие образованные люди, и категорически отвергали кандидатуры простых крестьян, в беспристрастности которых разбойники сомневались. Женщины, которым по закону также предоставлялось право выбора, выдвинули Шавку, заявившую, что они согласны с мужчинами.