Банда потерпевших

Автобусы здесь ходят каждый час. Торопиться было ни к чему. Я стала собирать лесную малину. Она была небольшая, не такая сладкая, какая бывает на даче. Но всё равно очень вкусная. Я набирала пригоршню и отправляла её в рот. Я увлеклась, но что-то меня торкнуло. Я посмотрела по сторонам. Метрах в двадцати стоял мужик. Это был грибник, в руках у него была корзина.

– Вкусная малинка? – мужик хотел выглядеть безобидно, но у него не получилось, его глаза смотрели напряженно и азартно.

Ничего не ответив, я бросилась бежать. Тут же оглянулась. Мужик бежал за мной.

– Погоди! – глухо кричал он. – Я ничего тебе не сделаю. Куда ж ты несёшься, дура?

Я бежала быстрее его, но мне не хватало выносливости. Я стала уставать. Потом запнулась за корень дерева и упала. Мужик догнал меня. Корзины в его уже руке уже не было. Он отдышался и сказал:

– В догонялки поиграли, давай теперь в папу-маму …

Голос у него был низкий, дыхание табачное, морда тупая, пальцы влажные. Он весь был мерзкий с головы до ног, но убежать от него я не могла. Говорят, есть в жизни ситуации, которые повторяются. Примерно так же я попала в лапы Мартына. Меня схватили на автобусной остановке его отморозки и затолкали в машину на глазах у прохожих.

Мне нужно было спасти деньги. Когда мужик опустился на колени и надвинулся на меня, я отбросила пакет в траву. Мужик заметил. При виде денег глаза у него вылезли из орбит. Он нервно рассмеялся и тяжело задышал.

Он всё же облапал меня:

– Бл! Что делать-то будем, а? Откуда у тебя столько? Спёрла у кого? У кого нах спёрла, а?

– Подавись, – с ненавистью сказала я.

Мужик счастливо рассмеялся:

– Во бл! Подавлюсь нах. Но ты трусики-то снимай. Давай, давай, не стесняйся нах.

Я заорала:

–Помогите!

Мужик зажал мне рот:

– Молчи, бл, а то прирежу!

Я почувствовала у своего горла лезвие.

Ваня

Эля ушла, не попрощавшись. Обиделась, а я-то причем? Ну и чёрт с тобой! Я проводил её взглядом и продолжал возиться с мотором.

Спустя минут десять из леса послышался крик. Ко мне подошла Клава.

– Слышал?

Малина росла по краям леса. Мы ходили и кричали, но лес молчал. Мы решили прочесать малинник, пошли порознь. Вскоре я услышал какую-то возню и сдавленный крик. Я подошёл ближе.

Эля вскочила, я с удовлетворением отметил, что она в джинсах. Мужик всё еще стоял на четвереньках.

– Не подходи, бл, дай уйти нах, – сказал мужик.

– У него деньги, – сказала Эля.

Только теперь я увидел пакет с долларами.

Я нервно рассмеялся и позвал Клаву.

Мужик понял, что просто так уйти не получится. Он наставил на меня нож. Но ему, наверное, не так часто приходилось пускать его в ход.

Из кустов появилась Клава. Она наставила на мужика «беретту», но он не отреагировал. По-моему, просто не понял, что у неё в руке. Я пошёл на него. Он начал размахивать ножом.

– Не подходи, порежу нах! Не подходи, бл!

Будто взорвалась петарда – Клава выстрелила. Мужик взвыл, выпустил из рук пакет, свалился в траву, схватился за ногу и начал материться.

По-моему, это был обыкновенный деревенский алкаш.

Надо было сматываться. Мы наскоро попрощались с Савичевыми. Они почему-то не спросили про выстрел. Игорь только расстроился: а как же мотор? Действительно, с мотором нехорошо вышло. Я пообещал приехать и закончить работу. Игорь повёз нас на своей праворульной «тойоте» до Белгорода.

Перед въездом в город нас остановил гаишник и начал придираться. Задний номер без подсветки. Медицинская справка просрочена. Велел поставить машину на стоянку возле поста ДПС. Этак и до шмона дело дойдёт. А я меня в сумке целый арсенал.

Мы пересели на автобус. На прощанье Клава протянула Игорю несколько стодолларовых купюр. Но он отказался взять.

Мы сняли часть дома на окраине Белгорода. Весь день до самого вечера молчали. Мне это надоело. В соседнем дворе зарезали свинью. Я купил кусок мяса, замариновал в кефире.

Шашлык нельзя есть в плохом настроении.

– Ребята, простите меня, – сказала Эля, глотая слезы.

– Прекрати! – сказала Клава. – Уже простили. Лучше скажи: ты что-нибудь поняла?

– Поняла, – пролепетала Эля.

– Что ты поняла?

– Клавка, я бы не смогла жить без тебя.

Клава просияла:

– Вот это другое дело! Всё остальное – ерунда. У тебя, как и у меня, просто крыша поехала. Все сегодня сходят с ума от денег, только ли мы с тобой? Думаешь, мне было жалко этих денег? Мне тебя было жалко. Ведь и украсть могли, и отобрать, и убить. Я сейчас думаю: может,от них вообще избавиться?

Эля озадаченно переспросила:

– Как избавиться?

– Ну, как? Не выбросить же. Отдать отцу. Надо ехать в Свидлов.

– Так ведь там Мартын, – со страхом сказала Эля.

Клава посмотрела на меня с вызовом:

– Пора тебе сказать, Ванечка, Мартын – наш первый с Элей мужчина. Нас похитили на автобусной остановке, привезли к нему в сауну … Мы учились тогда в седьмом классе. Мартын – большой любитель морковок. Сколько на него не заявляли, бесполезно. Поэтому и мы тоже не стали заявлять. А потом мы для него постарели. Он к нам охладел. Извини, что сразу тебе не сказала. Боялась, что не так поймёшь. А потом боялась, что Эля первая тебе расскажет. А теперь ничего уже не боюсь. Теперь мне море по колено.