Банда потерпевших

Она знала, куда бить. Я тоже, конечно, знал её слабое место – связь с Мартыном. Но я не мог об этом сказать.

– Я не должна была брать Клаву на работу, – продолжала Мешалкина. – Знаешь, какая за ней слава ходила? Другие секретари судебных заседаний хотя бы заочно на юрфаке учатся. А Клава с десятью классами. Только ради Натальи взяла её. И что в ответ, вместо благодарности? Знаешь, сколько у меня было из-за неё неприятностей?

Я особенно не рассчитывал, что Мешалкина поможет снять с Клавы обвинение. Просто сделал попытку: а вдруг? И что же понял? Понял, что человеческая способность иметь второе лицо и вести двойную жизнь претерпела в последние годы существенную эволюцию. Я, со всеми своими пороками, просто ребёнок по сравнению с этой особой. Я не очень-то прячу своего настоящего лица. Кто хочет понять, всегда поймёт, что я за гусь. А эту скользкую тварь не ухватишь.

Клава

Я наблюдаю за Ваней. Он очень быстро меняется. От него исходит такая сила… И в то же время стало веять таким холодом… Я вижу, как на него смотрит отец. Он его боится. А я чувствую себя счастливой. У меня всегда была мечта иметь именно такого парня. Поэтому девчонки и связываются с бандитами. Но Ваня не бандит. Он может смеяться, может сказать теплое слово, ласково глянуть. Бандиты этого стыдятся. Нет, он не бандит. Но я чувствую, как он сам себе нравится всё больше и больше.

Элька забилась в угол салона. Она уже не смотрит на Ваню, как раньше. Она поняла, что никогда не отобьёт его у меня.

Анна Дмитреевна Смирнова

По пути мы заехали к Саше на дачу. Нас ждал хороший стол. Все были грустные и молчаливые, как на поминках. Клава принесла из кустов пакет с деньгами и отдала Ярославу. С ним она рассчиталась, а со мной? Девочка забрала у меня сына и создаёт впечатление, что никого лучше её для него на свете нет. Самое грустное, что он сам так считает. Нужно смириться, а не могу. У меня сухие глаза, но я все время плачу.

Я подошла к Саше и тихонько рассказала, что произошло в санатории. Я не могла утаить от него, он бы всё равно узнал.

Мы сидели за столом, когда по телевизору пошла «Криминальная хроника». Показали санитаров, увозивших раненых кавказцев. Репортёр говорил, что убит один, жизнь остальных вне опасности. Я наблюдала за Ваней, и все на него поглядывали. Он смотрел на экран с напряженным лицом.

Мне стало плохо…

Пряхин

Ближе к вечеру чеченцы готовы были искромсать меня на куски.

– Что происходит, мент? Почему Султан молчит? Султан велел отрезать тебе для начала мошонку. Снимай штаны!

Надо же! Слово «мошонка» знают. Однако надо же что-то отвечать горным орлам.

– Не сходите с ума, ребята. Потом обратно пришивать придётся.

– Твой бог тебе пришьёт.

У чеченцев не знаешь, где кончится юмор и начнется суровый серьёз. Но если я начну трястись, будет ещё хуже – это я точно знаю.

Они могу притормозить, если предложить что-то конкретные.

– Давайте, – говорю, – дождёмся последней сводки происшествий. Есть же у вас другие знакомые менты. Созвонитесь с ними. Если с Султаном что-то случилось, это станет известно очень быстро.

– Почему?

Идиотский вопрос.

– Потому что сразу возникла бы версия про чеченских боевиков в российской глубинке. Страна бы уже стояла в ушах.

О чём-то поговорили между собой. Начали кому-то звонить.

Мой мобильник молчит. Отключили, чтобы не нервировал. В основном названивал, конечно, Гера. Он меня потерял.

Стемнело. Чеченцы зажгли свет. Это хорошо. Если Гера подъедет (а он обязательно подъедет) и увидит свет, а потом ещё раз позвонит, а я ему не отвечу, может смело вызывать ОМОН.

Это я бы на его месте так сделал. А он … Не уверен я в Гере. Есть у него один недостаток, совершенно непростительный для мента. Трусоват. Хотя… Не сам же он пойдёт на штурм квартиры.

Один из чеченцев будто прочёл мои мысли – выключил свет.

Ваня

До Свидлова осталось 200 километров. Мы с Клавой шепчемся на заднем сидении. Я предлагаю найти Мартына и выбить из него признание, как он оказался на свободе, и снять это признание на видео. Клава против. Мартын всегда с охраной. Но даже если удастся справиться с его гориллами, ни за что не признается, тем более перед камерой. Торчило, каких свет не видывал.

Значит, погорячились, зря едем? Похоже, что так. Но меня захлестывают эмоции. Я уверен, что могу перестрелять свидловских бандюганов в одиночку. Кто они после борзых чечей? Я очень невысокого мнения о современных наших ребятах. Побакланить они горазды, но когда дело доходит до стрельбы… Это мне в Чечне приходилось видеть. Ломовыми многих ребят делала в основном водка.