Банда профессора Перри Хименса

Специалисты разных профессий собрались в спецзале фирмы «Хименс и Электроника», собрались ровно в девять. И каждый раз перед совещанием Тони Эдкок проверял зал на внешнюю изоляцию. Два раза за последний год ему удалось обнаружить в тевидах трех «хамчиков»[7]. Тевиды из зала убрали. Сегодня Тони извлек «хамчика» из-за грифельной доски, причуды профессора, без которой тот не мог обойтись. Запершись в кабинете, Перри Хименс и Тони вот уже пять минут обсуждали случившееся. Тони предполагал, выдвинул такую гипотезу, что кто-то сотрудничает с АНБ, или подсобляет, — не безвозмездно, конечно, нашему конкуренту на выживание, могущественной корпорации «Электронный мозг». Что вызвало у профессора бурю негодования. За отдельными столиками сидели участники сегодняшнего «коллективного сумасбродства», как окрестил про себя эти совещания Дик, Морисон, чернявьй, начальник отдела «Шумовые корреляции», о чем-то переговаривался с Джойсом, примерно, его же возраста мужчиной, с начальником отдела «Трансформации времени». Джойс контрастно отличался от своего товарища цветом шевелюры. Огненно-рыжие волосы были уложены в модную и замысловатую прическу. За ними сидели два ведущих конструктора, Олсон и Хейс, постарше первой пары, уже джентльмены в зрелом возрасте, лет под пятьдесят. Олсон был совершенно лысый, с крупной головой на бычьей шее, угловатый. Хейс же — наоборот, овальный, кудряшки на голове, как у овцы, бородка жиденькая. Главный психолог фирмы Уильям Даген изображай учтивость и внимание к своему соседу, нейрофизиологу Эрику Тэйту, сухопарому педанту, серому и безликому. Грегори Волкер, вакуумщик, плечистый, принципиальный физик, примерный семьянин; поговаривали, что он коммунист и круглик, сидел один. Слева от него, с другой стороны прохода, сидела как королева красивая женщина в белом халатике, заведующая отделом «Четвероногие мутанты», остренькая на язычок Джун Коплинз. И конечно, как всегда, рядом с ней за одним столом примостился молодой и способный математик Ленг Мун. Очки он носил с простыми стеклами, придавая себе солидный вид. Мун был влюблен в чудную Джун Коплинз. Впереди возвышался своей богатырской фигурой Брант Уорден. Он пощипывал свою шкиперскую бородку и был спокоен, как бог на Олимпе. Чем занимался его отдел, носящий ортодоксальное название «Мгновенное перемещение», никто толком и не знал. Моделировали в нем условия существования «черных дыр», условия существования «белых дыр», изучали последовательно взаимодействие их с различными органическими и неорганическими материальными телами, записывали краткие отчеты лично для Перри Хименса. Сзади же, по тому ряду, на чуть приподнятом помосте, мрачно посматривая в зал, критически как бы оценивая всю эту ученую братию, зависящую как-никак от них, молча сидели недолюбливаемые многими начальник координационного центра фирмы «Хименс и Электроника», выглядевший солидно как сенатор, Стэнли Пакард и его заместитель Дэвид Кэшон, старый еврей, носивший всегда на лице, как маску, какое-то сонно-безразличное выражение.

Каждому начальнику отдела, без исключения, чудилось, что им недостаточно выделяют финансов, что им недостаточно поставляют новейшую аппаратуру, а ведь его отдел на фирме самый важный, ведь они проводят самые нужные исследования. И во всем обвиняли Пакарда и Кэшона. И сейчас на них сыпался град колких шуточек и подковырок.

И еще две леди в белых халатах, две привередливые англичанки, миссис Кэрол Боумэн и Салли Клементс, как те наставницы и хранительницы своих подопечных девственниц в средневековом монастыре со знатной реликвией, магистры окультистских и медицинских наук, обводили строгим взглядом собравшихся в зале. Боумэн и Клементс восседали тоже на подмостках. В обязанность этих двух чопорных дам входило следить за ходом дискуссии, прерывать ее в тот момент, когда они посчитают нужным, чтобы не доводить того или иного индивидуума до рискованного состояния, до границы его умственных возможностей. Они знали о здоровье сидящих в зале всё. Их даже побаивался сам Перри Хименс.

Дик Ричардсон не переносил эти совещания. За два года работы в отделе «Мгновенные перемещения» фирмы Хименса он так и не привык к ним. После них чувствовал себя будто вывернутым наизнанку и выжатым. Единственным утешением было то, что подобные «коллективные сумасбродства», как он их именовал, устраивались редко, не чаще одного-двух раз в месяц.

В зале присутствовала, по существу, элита фирмы, его, Перри Хименса, мозговой кулак, мощный неординарный привод. Но почти никто из них, возможно, кроме Гарфи Грорэмана, Пакарда, Кэшона и Дика, не ведал, да и не очень-то и стремился к тому, откуда и каким образом поступают в лабораторию субсидии на научные исследования. На текущем счету фирмы в банке «Ферст нэшнл сити банк оф Нью-Йорк» деньги пока еще были. Пока еще.

— Слыхали скабрезную новость? Гэлвин увел у сенатора Макдональда его молодую жену и сбежал с ней на Марс! — возмущенно произнесла миссис Клементс.