Банда профессора Перри Хименса

Первый переброс в прошлое Чезаро Кассини был намечен на среду. И тот, шикарно вырядившись, пожаловал в лабораторию к профессору после обеда, как и было обусловлено. Посмотреть на красавца-итальянца сбежались все юные лаборантки. Он и в самом деле был неплох. Улыбка, что миллион прибылей, белые здоровые зубы, шоколадный цвет лица и привораживающий блеск карих выразительных глаз. В них светилась жажда деятельности, приключений, риска.

Ричардсон, Волкер, Брант и Джойс осуществляли подготовку эксперимента. Профессор весьма туманно доложил цель переброса, кратко проинформировал их, что, дескать, вот нашел подходящего мутанта, желающего съездить в прошлое, повидать родную древнюю Италию.

Все прошло удачно. Отчасти удачно. Удачно для здоровья Чезаро. Но в системе трансформации временных интервалов что-то сработало не так. И как потом рассказывал сам Чезаро, заливаясь смехом, — ему очень понравилось это путешествие — он оказался в Риме задолго до рождения великих мастеров живописи и архитектуры. Еще не появился на свет Рафаэль Санти, не было и Микеланджело Буонаротти, а великий Леонардо да Винчи еще где-то бегал без штанов с другими оболтусами, валялся в пыли дороги на Пизу.

Второй заброс в прошлое Чезаро они осуществили в следующую пятницу. Чезаро соврал жене, что уезжает на недельку по делам в Чикаго, и поднялся в лабораторию к Хименсу, одетый уже намного поскромнее. Его переодели в соответствующий наряд.

И на этот раз не все прошло удачно. Они малость промазали, попали во Флоренцию, где расшитый золотом плащ Чезаро чуть не стоил ему жизни. Чезаро приняли за какого-то дона Галло, зачинщика нового заговора, схватили и чуть не четвертовали на площади. Спасло итальянца его обаяние и хладнокровие. Когда его уже привязали к колесу, он все еще думал, что народ просто тешится. Но когда на шею набросили веревку, чтобы поменьше он водил головой и не строил женщинам непристойные мины, это, по-видимому, ему не понравилось. Он вытащил свой кольт и выстрелил три раза вверх. Милые и добродушные жители Флоренции в панике бежали с площади, вопя: «Дьявол! Сатана!» И как большим зеленым горохом окрест все было усыпано плетеными корзинками и башмаками. Нет лучшего развлечения для обывателя Флоренции, как поглазеть на казнь несмирившегося еретика. И на тебе, зрелище было сорвано, и каким образом — средь ясного белого дня вдруг раздались удары грома.

Какая-то молоденькая пухленькая монашенка, закутанная вся в черное, одни лишь жаждущие глазки сверкают, кинулась к нему, помогая развязывать веревки. Он пообещал зайти к ней попозже, никак, чтобы отпустить той все грехи, и в суматохе забрал с собой — разумеется, как некую материальную компенсацию за свои переживания и страхи — две картины начинающего маляра, полотномарателя Леонардо да Винчи, этого бездарного ученика знаменитого Веррокьо и слепого подражателя Сандро Боттичели. Так говорили почти все во Флоренции.

Но на этом злоключения Чезаро не закончились. И хотя он по своей рассеянности прихватил с площади и чью-то корзинку и, достигнув ближайшей оливковой рощи — здесь он показал неплохой результат в забеге на длинную дистанцию — сначала хорошо пообедал, освежив лицо в журчащем рядом ручье, и даже запил божественным вином, отдавая дань изысканному вкусу владельца той корзинки, но его ждали новые неприятности. Во-первых, оставленный под кустом сдвоенный кабель разрыва пространства и времени с корректирующими приборчиками и блочками, был обнаружен пастухом овец и тот его вертел и рассматривал, и оборвал проводок. И Чезаро, хотя и прошел у Хименса ускоренный курс подготовки не мог сразу сообразить, к какому контакту он тянулся. И ему пришлось методом «тыканья», методом проб и ошибок исправлять шалости таращившегося на него из-за куста грязного, хромого на одну ногу, пастуха.

И пока он присоединял проводок чуть ли не ко всем клеммам, пастух куда-то исчез. А вскоре привел за собой толпу крестьян, вооруженных вилами и палками.

Во-вторых, возникли трудности и на базовом ГМП в Нью-Йорке. И возвращение Чезаро слегка затянулось. Потребляемое лабораторией Хименса количество энергии было ограничено мэром города. Профессору прислали штраф на 20 тысяч долларов за создание аварийной ситуации в энергоснабжении Нью-Йорка. И им пришлось возвращать к себе Чезаро, перебрасывая его этапами — сначала на двести лет, потом еще на двести, потом еще несколько раз по пятьдесят, пока перемазанный в чем-то зеленом, оборванный и грязный итальянец не возник в кварцевой камере генератора.

Нужно отдать должное выдержке Чезаро. Белки его глаз сверкали. Он нашел в себе силы обаятельно улыбнуться и доковылять до подвозимого на маленьких колесиках ему навстречу мягкого дивана и тут же свалиться на него, прижимая к себе какие-то свертки.

Ссылаясь на карантинные меры, пугая всех микробами и бактериями, Хименсу удалось выпроводить сбежавшихся опять к итальянцу сотрудниц лаборатории, других служащих, оставив рядом лишь Дика, Бранта и Грегори. Остался и Рой Джойс, обслуживающий временной генератор.