Банда возвращается

Елена смотрела себе под ноги, скрывая под полями шляпы лицо. Борис контролировал обстановку и не утруждал свой мозг лишними вопросами.

Через несколько минут тягостного ожидания возле обочины остановилась все та же синяя "шестерка", Елена увидела, как открылась дверца с ее стороны и выглянула Виктория Макарова, перегнувшись с места водителя:

– Садитесь, Елена Борисовна, – крикнула она.

Елена и Борис на секунду замялись в нерешительности.

– Садитесь, пожалуйста, – раздалось у них за спиной. – Ты – на переднее сиденье.

Борис, который отвлекся на подъехавший автомобиль и потерял на секунду контроль над обстановкой, заметил теперь позади себя мужчину и узнал того следователя из ФСБ, который, как и Виктория, был объявлен в розыске. Борис заволновался, не зная, что предпринять.

– Да садись же, дурак, – зло сказала ему Елена и сама открыла за ручку заднюю дверь, чего ей не приходилось делать уже много лет.

Они сели.

Виктория держалась, как всегда, с учтивостью:

– Добрый день, Елена Борисовна.

– Привет, дорогая!..

– То, что вы согласились приехать, уже многое значит.

– Разумеется. Но скажу честно: я не в восторге от ваших действий… Наум Кожинов, 8 часов утра, 26 марта 1996 года, рабочий кабинет

Наум Кожинов держал в руках выписку из проверки налоговой полиции, где красным маркером была помечена строка о переводе со счета КПРФ сорока миллионов рублей на счет телерадиокомпании "Молодежная".

– Виктор Иванович, зайди ко мне, – Кожинов отпустил кнопку селектора.

Через минуту появился заместитель. Он заметно нервничал; движения его были какие-то суетные.

Генерал Кожинов взял нейтральный тон:

– Доложите результаты поисковых мер.

– Мер, Наум Степанович, много, результатов нет, – Карпик расстроенно развел руками.

– Каким образом их упустили в парке?

– Неслаженность действий.

– Что значит неслаженность? Они ведь не продавцы мороженого!..

– Наши ребята никогда не проходили эти виды тренажа. Сами понимаете, невозможно предвидеть все.

Их дело защищать, а не захватывать, – Карпик высказывал то, что у него, видимо, наболело. – Надо было посылать группу захвата из ФСБ, или хотя бы ехать мне самому.

– Почему же не поехал?

Карпик отвел глаза:

– Глупо, конечно, упустили. Хорошо еще, что никого не ранили.

– ФСБ этих ребяток нельзя отдавать, нежелательно, – заметил Кожинов. – Слишком много Макаровой и Бондаровичу известно. К тому же нам лучше знать, что делать с сором из своей избы… – он, видно, решил действовать по какому-то иному плану. – Все, снимай засады с квартир и отменяй все розыскные мероприятия. В ФСБ позвони – не забудь.

– Почему?

– Я возьму их сам. Иди.

Когда Карпик покинул помещение, Кожинов заглянул в список сотрудников и набрал номер телефона;

– Алло, – ответил женский голос.

– Пригласите к телефону Прокофия Климентьевича.

Женщина выразила недовольство:

– Рано еще, спит он.

– Это генерал Кожинов.

В голосе женщины зазвучали мстительные нотки:

– Он болен, его нельзя будить.

– Ольга Борисовна, я звоню по поводу Виктории…

Женщину будто подменили:

– Минутку, даю трубку, Сразу же раздался бодрый голос старика:

– Слушаю, Орлов.

– Здравствуйте, Прокофий Климентьевич, Кожинов на проводе.

Голос Прокофия оставался ровным;

– Здравствуй, Наум, – старик ничем не выдавал своего волнения.

– Я только что отозвал свору.

– И что мне теперь делать, – после секундной паузы вопросил старик, – плясать?

– За обыск обижаться нечего, ты – подельник во всей этой самодеятельности.

– Мало ли я обысков видел, – прохладно усмехнулся Прокофий Климентьевич.

Кожинов вдруг перешел на доверительный тон:

– Пусть приходят твои ребята, нет у меня времени их ловить. Пусть приходят быстро, я боюсь, что они наломают сегодня таких дров, что вовек не расхлебать.

– Не верю я тебе, Наум, – проскрипел в трубку Прокофий. – Понравилось тебе высоко сидеть. Повелевать понравилось, влиять непосредственно на ход событий, быть приближенным к первым лицам…

– У тебя такое сложилось впечатление?

– Старо – как мир!.. Но сказать тебе об этом, кроме меня, некому. Первым лицам не до того, а остальные побаиваются. Только меня тебе нечем напугать. Меня, брат, уже и смертушка не пугает…

– Крот у меня сидит, Прокофий, – объяснил, словно пожаловался, генерал Кожинов. – Вот в чем закавыка.

Вот откуда накладки. Теперь понял?

Старик не мог не согласиться:

– Это, конечно, причина.

– И активизировался он, начал землю рыть именно сейчас, в ответственный момент: когда убийство в Кремле, когда выборы на носу…

Старик посочувствовал:

– У него, брат, работа такая…

– Ну вот и зови своих бойцов. Не говоря только, что у тебя с ними связи нет.

– Чтобы я поверил, еще одно слово ты должен сказать.

Кожинов отлично понял, что имеет в виду Прокофий:

– Хорошо. Гришка Отрепьев. Достаточно?

Старик с минуту помолчал.

– Да. Куда присылать молодых?

– Ко мне на дачу, Виктория знает где. С двенадцати до двух я буду ждать их там. Отбой?

– Как с Викой поступишь?

Кожинов хмыкнул в трубку:

– Совсем не заметить ее взбрыков я, сам понимаешь, не могу. Но буду спускать дело на тормозах… Пошлю твою красавицу в Ярославль подальше с глаз…

– А майор?