Банда возвращается

— Сейчас все заняты своим, на меня у большинства просто не хватит зрения. Выворачивая камни, мелких сошек не замечают. Я надеюсь, что у меня в запасе — весь завтрашний день. Разве этого мало?

— От кого Елена получила информацию о Смоленцеве?

— Думаю, от отца.

— Почему?

— Принцесса должна была вчера устроить ему аудиенцию, — девушка показала на список, — чтобы принципиально решить его вопрос.

— Вот как, — вскинул брови Прокофий. — Значит, все сходится на Кожинове?

Виктория тихо ответила:

— Да. Он информирует Президента.

— Дай мне сигареты.

Виктория безропотно подчинилась. Прокофий Климентьевич с наслаждением закурил.

Потом рассудил так:

— Не все концы сходятся. Сейчас Кожинов узурпирует следствие, чтобы придать ему сугубо уголовный характер. То есть защищает Президента.

— Я только день веду расследование.

— И у тебя есть еще один, как ты полагаешь. Тебе надо найти союзника, — Прокофий Климентьевич тут взглянул на внучку лукаво. — Что поделывает сейчас твой майор?

— Я встретила его сегодня случайно у заместителя Смоленцева… — призналась Виктория и осеклась. — Постой-ка, дедушка, а ведь он с сегодняшнего утра отстранен от дела по настоянию Кожинова.

Прокофий усмехнулся:

— Значит, он, как и ты, идет по следу. Возможно, даже на свой страх и риск. Не думаю, что Щербаков станет всерьез прикрывать его. Не та у генерала должность. Майор, скорее, сам по себе. Я его сразу понял: он из рыцарей-одиночек… Вот тебе и ответ. Попробуй обратиться к нему.

Однако у девушки были сомнения:

— А что, если он разыгрывает какую-то хитрую карту ФСБ?

— Мне представляется, Вика, что он просто пытается в первую очередь раскрыть убийство. Я бы во всяком случае на его месте так себя и вел. И тебе это на руку в твоем сегодняшнем положении. Каков твой план на завтра?

— Встретиться утром с Липкиным.

— Хорошо, — старик, увлекшись этим делом, позабыл обо всем, а самое главное — о своих недугах. — Поскольку в ближайшие дни, скорее всего, дома тебе ночевать будет опасно, то давай-ка сядем мирком, да проанализируем возможные версии. Я на данную минуту вижу шесть основных…

Александр Бондарович, 11 часов вечера, 24 марта 1996 года, у себя дома.

Филя, наевшись сухого корма, взобрался хозяину на колени. Александр сидел в кресле посреди комнаты на равном расстоянии от музыкальных колонок. У него не было дедушки — старейшего чекиста страны, — и посоветоваться Банда мог только с громадным черным котом. И то не вслух, — памятуя о вчерашней попытке установить у него систему прослушивания. Сегодня звук могли снимать и более элегантным способом: наружным микрофоном или лазерным лучом со стекла.

Впрочем, общение с Филей прекрасно осуществлялось и без слов.

Александр взял в руки пульт управления проигрывателя. «Пионер-700» для лазерных дисков был, пожалуй, самой дорогой вещью в доме, — если, разумеется, не считать кота. Александр включил седьмую композицию на диске, Роберт Фрипп и его семь учеников-гитаристов начали свивать причудливую аранжировку для восьми гитар на музыку Баха.

Бондарович подводил итоги дня и делал свои выводы.

Сначала основное. В то, что альбинос совершил убийство, он не верит, — это раз. Дальше ситуация вертится вокруг четырех основных имен: Президент, Елена Монастырская, Кожинов, Поливода, — это два. Связываться с любым из них Банда не имеет ни желания, ни возможности, — это три. А главное — жить еще хочется… Пытаться работать с политическим убийством дальше бесперспективно, можно вспомнить Кеннеди, Пальме, Машерова, Листьева, Меня, — ни одно из убийств не было раскрыто.

Это четыре. Завтра Бондарович возвращается к разработке вора в законе Севы Могилевчука, — это пять. Вывод: выбросить все поскорее из головы, пусть этим занимается тот, кому положено, — генерал Щербаков.

Александр выключил проигрыватель и взял в руки пульт от телевизора. На одной из спутниковых программ шла запись джазового фестиваля в Монтре, играл Чик Кориа.

Уютно мурлыкал на коленях кот.

Глава 6 СВОИ СВОИХ УЗНАЮТ

Совет безопасности, 8 часов утра, 25 марта 1996 года, кабинет Президента.

Вдоль стола рассаживались первые лица государства, в руках у которых была сосредоточена гигантская власть.

Шло заседание Совета безопасности. Как положено по протоколу, вел его Секретарь Совета Григорий Данилович Поливода, однако во главе за своим рабочим столом сидел Президент. И это отражало реальное положение вещей.

Президент ни с кем не делил полноту власти. Это знали, и этого боялись, — наверное потому, что изменить этого не могли.

Из старой президентской команды, с которой Он пришел к власти, на высоких постах не осталось буквально ни одного человека.

Увы!..

Старинная русская традиция — сбрасывать с Царского Крыльца ненавистных народу бояр, чтобы славил народ царя-заступника — всегда действовала безотказно. Так было с Павловым, так случилось с Гайдаром, так будет… с кем?..

Этот вопрос читался на лбах всех присутствующих.