Банда возвращается

— А вот здесь виден класс разработчика: сорвись операция здесь, автоматически был бы задействован второй вариант. Смоленцев поговорил бы с Еленой, возможно, получил бы аудиенцию у Президента, а на стоянке машин, или по дороге домой, или в подъезде его убили бы. И маховик провокации пошел бы раскручиваться подобным образом — хотя и по несколько иному сценарию.

— Но почему, товарищ генерал, вы не пустили это сразу в ход? — выразила недоумение Виктория. — Зачем было арестовывать Глушко? Ведь того факта, что Поливода стоял лицом к коридору и видел убийцу достаточно, чтобы доказать Президенту его виновность.

Генерал печально развел руками:

— Тут и зарыта собака.

Виктория пристально смотрела на него:

— Я не понимаю.

— Эх, Макарова. Есть страшное животное — крот, которого я боюсь.

— У нас в службе «крот»?

— Да, предатель, который работает на Поливоду и ГРУ.

Очень осторожный и информированный.

Викторию осенило:

— Это от него Поливода мог узнать, что Елена потребовала у Смоленцева список?

— Конечно.

— Тогда кротом могла быть и я… — девушке самой было неприятно такое открытие. — Почему же вы не подозреваете меня? Почему показываете эти материалы?

Кожинов отставил на минуту чашку:

— Крот более информирован, кроме того, ты так и не выступила с заявлениями в печати, тебя поддержал дед, ты явилась сюда. Ты не «крот».

— А кто? Вы пытались выманить его в эти дни?

— Совершенно верно, именно это и входило в мои ближайшие цели; Глушко — это только обманный ход. Но всю игру спутали вы, молодые безмозглые люди, — генерал Кожинов огорченно покачал головой.

— Почему же вы еще возитесь с нами и теряете свое время, товарищ генерал? — Виктория была подавлена.

— Министр обороны уволен в отставку. Поливода сегодня уйдет из политики — там на кассете еще много чего, — терпеливо объяснял Кожинов. — Что сможет теперь предпринять оставшаяся часть недовольных Президентом?

— Консолидироваться вокруг какого-нибудь нового явного или скрытого лидера?

Генерал ничего не имел против этого предположения, однако говорил о другом:

— Я ожидаю отчаянных попыток с их стороны, покушения… А теперь представь себе, Виктория: предвыборная поездка Президента, сотни мест, десятки незапланированных встреч — когда Президент просто выходит из машины к толпе; толпа такое любит — это известно даже начинающему политику; где-то поблизости могут оказаться стрелки… а у меня в службе — их «крот». Как я себя чувствую, по-твоему? — он вопросительно смотрел на Викторию. — Плевать мне на Поливоду, его можно было убрать и раньше.

«Крот» — вот кто мне опасен.

Вид у Виктории был решительный:

— Мы можем чем-то помочь?

— Поедешь в Ярославль, поедешь по всему маршруту. То впереди, то со мной. Будешь тем человеком, которому я доверяю абсолютно.

— После всей этой истории? — девушка вскинула на него удивленные глаза.

— Я, как ни странно, убедился в твоей лояльности и способности к самостоятельным действиям и выводам.

Вся эта ситуация пусть будет для тебя учебой своего рода…

Помнишь, что я тебе говорил в последний раз?

— О том, что я должна вам доверять так, как вы доверяете Президенту…

Кожинов отечески улыбнулся:

— После этого урока ты до конца жизни не посмеешь не поверить мне и опрометчивых шагов больше не совершишь. Убедилась, что класса анализа тебе еще долго не будет хватать? Что еще расти надо…

— Да, товарищ генерал, — признала Виктория, — мне даже до Поливоды очень далеко. А он вам и в подметки не годится. Он, должно быть, думает, что вы его еще не раскусили?

— Надеется на это, — поправил Кожинов. — Но уверенности у него нет. Он все время помнит про видеозапись…

— Мне стыдно, Наум Степанович. Я хотела сделать как лучше, но навредила вам.

Генерал с ободряющим видом потрепал ее по плечу;

— Значит, ты становишься тем битым сотрудником, за которого двух небитых дают. Пей чай.

Александр спросил:

— Какую же роль в своих планах вы отвели мне, товарищ генерал?

— Поедешь с Викторией — с женой, будешь координатором между своей конторой и моей. Иначе тебя придется пристрелить у сарая, слишком много знаешь…

В этот момент что-то оглушительно грохнуло за окном.

Стекло за спиной Кожинова разлетелось вдребезги, генерала отбросило с дивана на ковер. В спине — кровавая дыра. Лицо Кожинова покрылось мертвенной бледностью, черты искривила гримаса боли. Судорожные движения рук и ног свидетельствовали об агонии.

Виктория и Александр бросились на пол.

Бондарович привычным жестом потянулся к кобуре, но тут вспомнил, что оружие их принудили сдать:

— Дьявол!..

— Кассету! — крикнула Виктория.

Александр пополз к видеомагнитофону.

Откуда-то слева хлопнули еще два выстрела, затем ответные, такие же, как первый.

Александр вытащил кассету:

— Уходим!

Виктория лихорадочным взором оглядывала комнату, тело генерала на полу:

— Где оружие?

Еще слышались выстрелы, чьи-то крики во дворе.

Банда потянул Викторию за руку:

— Уходим!..

Они выскочили в коридор и бросились к выходу. Впереди опять грохнул выстрел. Пуля впилась в косяк совсем рядом с плечом Александра. Отлетевшая щепка упала на половик у порога.

Александр остановился…