Бандит

Нет, Аурика, в отличие от простых горожан, никогда не считала всех ворков жалкими пацифистами, подставляющими правую щеку, когда их ударили по левой. Да, городские ворки в большинстве своем именно такие — результат десятилетий работы воркских священников, прославляющих непротивление насилию, и как награду за это — посмертное возвышение настоящего праведника. Аурика всегда знала, что эти самые священники работают на Империю, и за счет этого очень недурно живут. А воркское большинство — стадо баранов, которое идет туда, куда прикажут эти самые пастыри. И кстати сказать, Аурика всегда поддерживала такую систему — не хватало еще восстания ворков! Уж кто-кто, а она-то знала, что такое настоящие ворки, остатки которых прячутся в густых, непроходимых лесах Мангурии на востоке Империи, в предгорьях великого хребта Манга. Плодородные земли степей всегда привлекали переселенцев Империи, тем более что государство поощряло тех, кто желал поселиться на границе, выделяя им безвозвратные ссуды, а также беспроцентные кредиты для того, чтобы поселенцы как следует закрепились на опасных, но таких лакомых землях, ранее принадлежавших воркам. Опасных потому, что время от времени не сдавшиеся на милость победителей ворки выходили из леса и напрочь вырезали поселения захватчиков целыми деревнями, не щадя ни женщин, ни детей. А еще — нельзя было просто так войти в Мангурский лес. Вернее — войти в него было можно, но вот выйти…это большая проблема.

Аурика в пятнадцать лет ушла служить в имперскую армию, и попала как раз на Мангурскую границу. Туда, где только что прошла банда непримиримых ворков. И это потрясло ее настолько, что она три дня не могла есть не то что мясо, но даже кусочек лепешки попавший к ней в рот, вылетал наружу вместе с содержимым пустого желудка. Она блевала желчью даже просто вспомнив о том, что увидела в одном из домов, в котором некогда жила большая семья фермеров. Даже сейчас, по прошествии двадцати лет, вспоминая эту картину Аурика сжималась и внутри ее все холодело.

Тогда Аурика возненавидела ворков. Она научилась быть быстрой, ловкой, безжалостной и непобедимой. Девушка стреляла из лука почти так же точно, как известные этим искусством ворки, она дралась на мечах и кинжалах не хуже, чем самые умелые мужчины. И если по силе Аурика уступала умелым бойцам, то по умению обращаться с оружием превосходила многих и многих. И еще — она была бесстрашна, как разъяренная дикая кошка. Ей было безразлично, сколько противников перед ней стоят — главное, добраться на расстояние точного удара, а потом уже посмотрим, кто тут сильнее и быстрее.

Ее заметили, возвысили, сделали командиром взвода пограничников, потом — командиром роты. Никто не мог ей сказать, что как женщина, Аурика находится не на своем месте. Никто — без того, чтобы лишиться зубов, или захлебнуться своей собственной кровью. Ее прозвали Бешеная, и она знала об этом. И даже гордилась данным ей прозвищем. Ей было всего двадцать лет, а двадцатилетние смотрят на мир немного иначе, чем люди старшего возраста.

Но шли годы, Аурика становилась старше, и то, что казалось очевидным, вдруг стало видеться странным, и даже вызывать глухое раздражение. Ну, например — за каким чертом империя совала своих подданных в эту мясорубку? Нет, не карательные батальоны, вроде того, в котором служила Аурика — это в конце концов ее служба, ее работа. Речь о крестьянах, которых отсылали на верную гибель. Неужели империи так не хватает земли? Неужели нельзя было договориться с ворками и разделить сферы влияния? Почему эмиссары империи буквально настаивали, чтобы поселенцы вырубали, выжигали леса, в которых живут остатки некогда великого народа ворков? Зачем дразнить этих существ, которые берегут свои деревья, как любимых домашних животных? Ну, вот с какой целью, кто отдал приказ найти священное дерево одного из поселений ворков и срубить его напрочь, попутно осквернив могилы их предков, находящиеся у подножия древесного великана? И что потом последовало? Да, большая резня в Кангуне, где лесные ворки уничтожили полторы тысячи лесорубов, золотоискателей и крестьян. Сложив из голов имперцев целую пирамиду на площади перед муниципалитетом.

Аурика уволилась из армии, получив от нее выходное пособие, на которое можно прожить год — если не особенно шиковать, а еще — три десятка шрамов самого разного размера и расположения. Самый опасный был на животе — стрела-срезень ворка распорола ей брюшину, и Аурике пришлось самой зашивать себе длинную, чуть выше пупка рану, сквозь которую можно было разглядеть сизые вонючие кишки. Хорошо, что с собой был порошок вайлима, напрочь снимающий боль и выключающий принявшего его через двадцать минут после обезболивания. Аурика успела заштопать рану и вырубилась, надеясь на то, что ворки не вернутся чтобы ее добить.