Бандитская Голгофа

— Да простила, простила. И даже жаль тебя убивать. Но надо. Не будет тебя, и «Совгоснефть» от нас отстанет. Ты эту кашу заварила, тебе и расхлебывать… — Лариса вздохнула и приставила пистолет к голове жертвы. — Извини!

— Я никому ничего не скажу про эти акции!

— Детский лепет.

— Я отдам эти акции тебе!

— Для этого их нужно вернуть, а это целая проблема.

— Я отдам тебе… — Саша запнулась, и из ее глаз брызнули слезы.

— Что ты мне отдашь? — поторопила Лариса.

Саша всхлипнула и разрыдалась, но ничего не ответила.

— Жизнь ты мне отдашь… Как же на курок-то нажать? Сейчас попробую!

Саша в ужасе задергала головой, в безумном порыве пытаясь скинуть с виска ствол пистолета.

— Давай, помоги мне, — ухмыльнулась Лариса. — Так что ты мне там отдать хочешь?

— Ну, не все… — выдавила Саша.

— Что, не все?

— Давай поровну поделим…

— А чего так неуверенно?

— Давай пополам…

— А зачем тебе половина, если я тебя потом убью?

— Но мы же договоримся… — жалко пробормотала Саша.

— Договоримся. Если все отдашь. Ну, за некоторыми исключениями. Что ты хочешь себе оставить?

Саша снова разрыдалась. Она вообще ничего не хотела отдавать, но выхода никакого не видела.

— Дом этот себе оставишь. Здесь жить будешь, тихо, как мышь. Если жить хочешь… Хочешь?

Саша закивала, не в состоянии выговорить ни слова.

— Тогда живи… Я тебя рядом с дверью положу. И договор подготовлю. Как надумаешь его подписать, постучишь ногой в дверь. Как только захочешь, так и подпишешь. А не захочешь, от голода сдохнешь.

Лариса вышла, плотно закрыв за собой дверь. И выходила, очень довольная собой. Не захотел Никита участвовать в шантаже, что ж, это его право. Но в том, что она вернет свое, не будет его заслуги, пусть на это и не надеется.

Но как составить договор без юриста, как соблюсти все тонкости, как не погореть на мелочах? Сможет ли она самостоятельно составить безукоризненный, с юридической точки зрения, текст?

Сможет. Если возникнут какие-то сомнения, ответы на вопросы всегда найдутся в Интернете. В доме и компьютер есть, и подключение к сети, и принтер с бумагой. Не такой уж это и плохой дом, и пусть Саша живет здесь со своим Годовиковым, если он этого захочет. Если останется жив…

Кстати, Годовиков мог бы указать ей на возможные ошибки в тексте договора. Только вряд ли ему можно доверять: он ведь может извратить все из вредности. Или из подлости.

И все-таки Лариса зашла к нему.

Никита прикрутил его скотчем к спинке кресла, которое было гораздо более устойчивым, чем стул. Но вид у Годовикова далеко не директорский.

— Что-то настроение у вас неважное, — усмехнулась она, открывая дверь нараспашку. — Наверное, жалеете, что предложили мне всего пятьдесят тысяч? Ну, чего молчишь, козел? — и резким движением расклеила ему рот.

— Я не козел, — с непроницаемым выражением лица ответил он.

— А кто ты?

— Я действовал в интересах работодателя.

— И что мне теперь, отпустить тебя? Могу и отпустить. Только вода в Истре холодная, далеко не уплывешь.

— Лариса Михайловна, вы же деловая женщина! Вам пошлость не к лицу!

— Собираешься предложить мне деловой разговор?

— Да, как деловой человек деловому человеку… С Пережоговым у меня отношения безнадежно испорчены, поэтому я мог бы работать на вас.

— Предал Пережогова, чтобы затем предать и меня?

— Да, конечно, я предам вас при первой же возможности, — кивнул он.

— Конечно?

— И вас предам, и любого другого. Только это не будет предательством. Я деловой человек, я подчиняюсь не людям, а обстоятельствам. Сейчас обстоятельства за вас, и я вынужден вам подчиниться, — с самым серьезным видом произнес Годовиков.

— Ты не человек, ты хитрый навозный жук.

— Я могу сделать официальное заявление, что шантажировал вас в следственном изоляторе и что вы согласились подписать противоправный договор под нажимом.

— Заявляй.

— Нет, я хочу подать заявление в прокуратуру.

— И дальше что?

— Этим я сожгу за собой все мосты.

— А они у тебя есть?

— Да, есть определенные обязательства перед Александрой Сергеевной. А теперь обязательства будут только перед вами. Заявление могу выслать прямо сегодня, по почте.

— А потом ты заявишь, что я оказывала на тебя давление, — усмехнулась Лариса.

— Ну, если обстоятельства изменятся, то да, — не моргнув глазом, согласился Годовиков.

— Обстоятельства не изменятся.

— Поэтому я и предлагаю сотрудничество.

— Сказал уж на сковородке… Значит, заявление в прокуратуру?

— Да. Сначала заявление, потом очная явка. Приду, покаюсь, скажу, что стал жертвой Пережогова. Сделка будет признана недействительной, и акции вернутся на лицевой счет законного владельца.

— А кто законный владелец?

— Да, но Александра Михайловна может отказаться от владения акциями. Не думаю, что это будет трудно. Женщина она изнеженная, слабонервная, к тому же обстоятельства против нее.