Бандитская Одесса 9. Бандиты эпохи «демократии»

Справка. В структуру уголовно-исполнительной системы Одесской области, кроме аппарата управления, входит четыре колонии (три из них находятся в Одессе), два следственных изолятора (в Одессе и Измаиле) и лечебно-трудовой профилакторий в Вилково. В том числе: УИН (учреждение исполнения наказаний) № 74 для женщин, которые осуждены впервые; УИН № 51 для лиц, которые осуждены впервые за тяжкие преступления; УИН № 14 для неоднократно судимых; Центр ограничения свободы № 111 в Ширяевском районе-колония-поселение для лиц, которые осуждены к ограничению свободы, а также для тех, кому эта более мягкая мера наказания заменила лишение свободы. В настоящее время в упомянутых учреждениях содержатся около 7,4 тысячи человек. Кроме того, 8,5 тысячи находится под надзором уголовно-исполнительной системы.

— Александр Иулианович, как выживают колонии в современных рыночных условиях?

— «Выживают» — чересчур грустное определение. Все-таки мы находимся на государственном обеспечении, которого, конечно, недостаточно. Впрочем, за последние годы ситуация улучшилась. Если раньше государственное финансирование удовлетворяло наши минимальные потребности на тридцать процентов, то сейчас на сорок-пятьдесят. С 2003 года стали поступать деньги на капитальный ремонт.

Мы не просим увеличить финансирование. Мы просим дать возможность осужденным заработать самостоятельно. Эти деньги пойдут на повышение зарплаты работникам, на погашение исков к ним, помощь семьям заключенных, улучшение коммунально-бытовых условий в колониях. Не говоря уже о том, что трудовая занятость контингента имеет серьезное профилактическое значение.

Мы сумели обеспечить нормальные условия для «колониального» производства. Мужчины имеют возможность заниматься металло — и деревообработкой, чугунным и стальным литьем. Женщины преуспели в швейном деле, наши подопечные даже выиграли тендер на пошив формы для сотрудников департамента. Так что, если все делать правильно, можно не только выживать, но и зарабатывать. К слову, все наши четыре колонии работают с прибылью.

— Во сколько обходится содержание одного осужденного, питание, например?

— Ежесуточное питание одного человека обходится в 3,5–3,7 гривни. Туберкулезникам дважды в год положен курс усиленного питания около 10 гривен в день. Учитывайте, что это стоимость только самих продуктов. Мы закупаем их оптом по достаточно приемлемым ценам. Кроме того, областной департамент располагает подсобным хозяйством, а каждая колония имеет свою хлебопекарню. Разумеется, в еде осужденные не шикуют, но и не голодают.

— Кроме традиционной нехватки финансирования, какие проблема для вас наиболее актуальна?

— К сожалению, многие подолгу находятся в следственных изоляторах. Некоторые сидят там по пять-шесть лет. Получается, что люди, чья вина судом не признана (то есть формально невиновные), лишены прав.

Особо невезучим в данном смысле стараемся помочь по мере возможности. Недавно, например, даже получили письмо с благодарностью от матери одного из заключенных. Женщина живет далеко в России и не может приехать к сыну, который «застрял» в нашем изоляторе. По правилам переписка таких заключенных с родственниками разрешается только по решению суда, что чревато волокитой. А если родственник еще живет за тридевять земель…

Вышли из ситуации таким образом. Мать регулярно звонила мне, а я сообщал ей о здоровье сына и вообще о состоянии его дел.

— Вам, конечно, неоднократно приходилось общаться с «зэками». Возникало ли у вас когда-нибудь ощущение того, что ваш собеседник не виновен?

— Были случаи. Однако, чтобы мои ощущения обернулись реальными подвижками в судьбе осужденного, необходимы серьезные основания и длительная следственная процедура.