Бандитская Россия

Была ещё одна девочка, тоже раковая больная. Вот ей повезло чуть больше - ей на химиотерапию дали денег финны, представители лютеранской конфессий. И все равно ничего радикального в подобной ситуации не сделаешь, У человека внутри все, что можно было вырезать, вырезали, остальное химией сожгли, но отпустить все равно не могут. Потому как у нее срок. А решение принимают в кабинетах на воле. Атам, в кабинетах, решения принимают ой как долго.

- Вот ты упомянула финнов. А вообще проповедники к вам, часто наведывались?

- Частенько, но почему-то в основном не свои, не православные. Именно практической, реальной помощи больше было всё же от западных конфессий. Может, потому, что наши беднее, не знаю.

- Но храм-то православный на зоне есть?

- Храм есть. Правда, если честно, внешне он напоминает здание, в котором разве что черную мессу служить. Но в храм ходят мало. Ведь там, в первую очередь, должен быть такой человек, к которому хочется приходить. А на самом деле в нем работает такая же, как мы, женщина-сиделица, так называемая «дневальная церкви». Опять же вера верой, надежда надеждой, но, как сказал апостол Павел, «вера без дел мертва есть». А вот дела-то как раз в основном делают такие вот «финны». Они привозят гуманитарку, устраивают разные добрые акций. Вот есть такой Волков Ян Сергеевич, который давно с финнами работает, так вот он в свое время придумал «Рождественскую елку ангелов». Матери, у которых на воле остались дети, писали им письма, а финские волонтеры покупали подарки и вместе с этими письмами под Рождество развозили все это великолепие ребятишкам прямо по домам. Более того, снимали Счастливых детишек на Видео и потом эти фильмы у нас на зоне показывали;

Или вот ещё такой пример. Зона - она ведь вся без зубов, поскольку их там обычно не лечат, а просто вырывают. Так вот: все те же финны несколько раз привозили к нам машину со стоматологическим оборудованием, так что хотя бы один-два зуба, но всё же удавалось спасти. Вот это, на мой взгляд, самая настоящая помощь.

- В преддверии Международного женского дня не могу не спросить, празднуют ли там Восьмое марта.

- Там празднуют практически всё. Тем более что по внешним признакам сама структура и организация очень сильно смахивают на пионерлагерь: отряды, соревнования между отрядами, спортивный сектор, культмассовый. Соответственно, отряды борются за баллы…

- И что дают эти баллы?

- Если честно, практически ничего (смеется - Авт.). Но все равно подобные состязания воспринимаются «на ура». Вот вполне типичная картина, увиденная собственными глазами: иду по территории, вижу - по пояс в окно высунулась девочка и рыдает. Слезы льются, как из водосточной трубы, она их размазывает по лицу и что-то орет девочке, стоящей внизу. Со стороны полное ощущение, что у той, которая наверху, как минимум, умерла вся семья. Но потом выясняется, что это их отряд всего лишь проиграл на концерте. Вот такая печальная история (смеется. - Авт.).

- Кстати, о концертах. Скажи, любовь к шансону у женщин сидящих столь же крепка, как и у мужиков?

- Есть такое дело. Конечно, не у всех, но есть. Хотя с эстетической точки зрения шансон, мягко говоря, вещь никакая. Лично я, пока там находилась, в основном слушала «Наше радио». На мой вкус, быть на зоне и слушать что-то типа «Нет, не видать мне больше Магадана» все-таки немножко перебор.

- Светлана, я так понял, что, выйдя оттуда, тем не менее, ты продолжаешь поддерживать отношения как с до сих пор сидящими, так и с теми, кто освободился чуть позже или чуть раньше тебя. А вот это зачем тебе нужно? Большинство, как мне кажется, наоборот, хочет выйти и как можно быстрее забыть все это дело как страшный сон.

- Забыть? Да, можно попробовать забыть. Но с другой стороны… Все это случилось со мной, это моя жизнь, и полностью забыть и вычеркнуть кусок жизни… Понимаешь, там было много такого, о чем забывать и несправедливо, и неправильно. Хотя бы по отношению к тем людям, которые помогли мне там. Люди «оттуда», о которых я до сих пор вспоминаю с благодарностью, это как… Это как идешь по черному болоту и вдруг р-раз - и огонек в ночи.