Бандитская Россия

Судебник 1497 года стал первым кодексом законов единой России. В отличие от «Русской правды» он объявлял объектами преступления не только личность и имущество, но государство. Впервые для обозначения преступления и преступника здесь употреблялись понятия «лихое дело» и «лихой человек». Статья, посвященная татьбе, гласила. «А доведут на кого татбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью». Категория «ведомый лихой человек», безусловно, свидетельствовала о том, что число преступлений в стране возросло, и государство намерено встать на путь решительной борьбы с ними. Судебник предусматривал смертную казнь для государева убийцы, заговорщика, мятежника, церковного и головного татя, «подымщика», «зажигальщика» и вообще всякого ведомого лихого. Но таков менталитет русского человека, что законы в России всегда воспринимались как нечто условное. Законопослушный гражданин - это что-то из германской жизни. Отсюда и отношение к тем, кто нарушил закон. Важен не сам факт нарушения, а «сопутствующие обстоятельства». Тем более что государство и само позволяло себе некоторые вольности, если при этом решались задачи государственной важности. Вольные казаки, которые в XVI веке охраняли южные границы России, добывали себе средства к пропитанию, нередко прибегая к грабежам и разбою, Но до поры до времени Московское государство закрывало на это глаза, потому что нуждалось в надежных защитниках южных окраин. Да что говорить о казаках, когда даже князь Владимир Мономах, при взятии отдельных городов не гнушался элементов разбоя. Иногда разбой решал и более масштабные задачи, такие, например, как освоение Сибири.

* * *

Среди историков нет единого мнения на тот счет, считать ли поход Ермака Тимофеевича благородным делом по освоению новых земель или это была очередная авантюра казачьей вольницы. О самом Ермаке известно немного. До того как стать завоевателем Сибири, он был атаманом одной из многочисленных казацких шаек, которая разбойничала на Волге и грабила не только русских и персидских купцов, но и царские суда. По описаниям одних, в короткое время Ермак сделался весьма славен, ибо «грабил только богатых и по необыкновенному великодушию людей его ремесла наделял бедняков».[5] Неимущие стекались к нему со всех сторон, и, спасаясь от преследования московских воевод, славный атаман вынужден был «пробираться в восточную страну в надежде отыскать безопасное для себя убежище». Так Ермак оказался на реке Чусовой во владениях братьев Строгановых. Впрочем, существует и другая версия его появления здесь. Строгановская летопись утверждает, что братья сами позвали казаков с Волги на Чусовую. Все началось с того, что эти почтенные купцы получили царскую грамоту на земли по реке Тобол, находившиеся под властью Сибирского ханства. Хорошо представляя себе, что освоить территории, населенные буйными и дикими народностями, возможно только с помощью хорошо организованном военной экспедиции, они обратились к Ермаку. При этом Строгановы шли на определенный риск. Грамоты Ивана Грозного дозволяли призывать казаков на службу, но это категорически воспрещалось в отношении беглых холопов, татей и разбойников, которых было немало в окружении Ермака. Реакция казаков на предложение атамана пойти и покорить Сибирь была вполне в духе вольницы: «Нам на Волге жить - все ворами слыть! На Яик идти - переход велик!

На Казань идти - грозен царь стоит, грозен царь стоит все немилостный… Так пойдем же, братцы, да возьмем Сибирь!» Словом, решение о расширении строгановских территорий принималось по принципу: терять все равно нечего, а жить на что-то нужно.