Бандитская Россия

Главная отличительная черта Смуты - зыбкость и неустойчивость порядков, которые прежде считались незыблемыми. Ее истоки - в запутанной семейной ситуации Ивана Грозного, который был женат 7 раз. Своего старшего сына - Ивана - он, как известно, убил во время ссоры, у наследника Федора детей не было, а малолетний Дмитрий 15 мая 1591 года погиб в Угличе, куда его вместе с матерью отправили после смерти отца. Обстоятельства смерти царевича так и остались невыясненными, но туману вокруг нее было напущено много. По одной из версий, Дмитрий был убит по приказу брата жены (и главного советника) царя Федора Иоанновича - Бориса Годунова, который больше других был заинтересован в таком стечении обстоятельств, поскольку смерть царевича открывала ему дорогу к престолу. Так оно и вышло. Когда в 1598 году царь Федор умер и династия Рюриковичей на нем прекратилась, встал вопрос: кому править? Так как Годунов и так вроде был при власти и к тому же являлся царским родственником, то его и выбрали. Но смены династии не получилось: бояре были недовольны выскочкой, который не желал считаться с ними, в стране приключилась эпидемия холеры, а вслед за ней начался неурожай. Недовольство нарастало, поползли слухи, что все напасти от того, что «царь ненастоящий». В истощенной голодом стране назревали народные восстания. В 1603 году беглые холопы и крестьяне объединились под предводительством Хлопко, и для усмирения их понадобилось посылать войска во Владимир, Вязьму, Коломну, Ржев и другие города, Потом на границах появился самозванец Лжедмитрий, который выдавал себя за убиенного царевича и претендовал на «законное царство». Словом, Борису Годунову повезло, что 13 апреля 1605 года он умер сам. Потом все и завертелось: поляки, которые наводнили страну при Лжедмитрии, заговор против него и воцарение Шуйского, восстание под предводительством Ивана Болотникова, появление нового самозванца Лжедмитрия II, прозванного «тушинским вором»… Смута захлестнула страну. Разложение шло сверху, но цинизмом и корыстью заражались все. От имени «тушинского вора» и польского наместника раздавали поместья, владельцы которых находились в полном здравии. В Москве волновались толпы народа, предписывая Шуйскому, что делать и какие указы принимать. Суть происходящего осознавали многие, но скорых путей выхода из кризиса предложить не мог никто. В этой мутной воде резко увеличилась преступность: грабежами и разбоями занимались все кому не лень - самозванцы, поляки, казаки, беглые крестьяне. По выражению Н. М. Карамзина, «оцепенение умов предавало Москву в мирную добычу Злодейства». И если верно, что по состоянию преступности можно судить о состоянии общества, то Россия того времени была Русью разбойничьей.

* * *

Русь славилась разбойниками во все времена. В самом этом слове заложена некая романтика, неслучайно о разбойниках сложено столько легенд и песен. Начиная с XVI века, русский народ прославляет силу и смелость этих свободолюбивых молодцов. Очевидно, их более ранние деяния были менее известны или не вызывали такого сочувствия. Между тем уже в житие Феодосия Печерского (который умер в 1074 году) упоминаются разбойники, которые однажды ночью подошли к церкви «и услышали голоса поющих. Думая, что это братия печерская творит молитву, они отошли и, обождав немного в чаще леса, подошли снова. И снова услышали голоса и увидели чудный свет, и снова отошли, ожидая пока кончится пение, чтобы войти в церковь и ограбить её. Так они много раз приходили и уходили. Подошло время утреннего пения. Разбойники отошли в лес и говорят: «Что делать, кажется, в церкви было привидение, но теперь, когда все соберутся, мы перебьем всех и захватим все их добро». Но по молитвам преподобного Феодосия церковь с находящимися в ней взошла на воздух, так что и стрелами нельзя было попасть в нее… Разбойники, видя это чудо, пришли в страх и трепет. А их предводитель и ещё трое пришли к преподобному Феодосию, каясь, и поведали ему все бывшее».[9] Возможно, это повествование вызовет у кого-то недоверчивую улыбку, но в житиях русских святых не бывает ничего лишнего или случайного. И совсем не для того, чтобы показать силу преподобного Феодосия, приводит этот эпизод летописец. Главное в нем - это возможность покаяния, когда моментом прозрения становится столкновение не с Уголовным кодексом, а со святостью. Неслучайно немало обителей на Руси построено раскаявшимися разбойниками. Бывший пират, который в XV веке грабил со своей шайкой суда в Олонецком крае, построил на берегу Ладожского озера Стороженский монастырь и под именем Киприана был его первым игуменом. Легенда гласит, что однажды во время шторма, в который попали разбойничьи лодки, он дал обет Николаю Чудотворцу бросить свое прежнее ремесло, если благополучно доберется до берега. И внезапно стих ветер.