Бандитская рулетка

Все, нет больше Якова Алексеевича, но его дело живет и, главное, побеждает. Так что нашлось много желающих проводить его в последний путь. Большая толпа собралась вокруг могилы, важные люди здесь. Но если бы Леня не смог дать отпор его врагам, если бы сдулся под их натиском, то народу сейчас было бы куда меньше. Да и похоронили бы его как собаку…

Но у Лени все в полном порядке. Он и с врагами разобрался, и отцовское дело в крепкие руки взял. Теперь он основной, а его отец – это уже прошлое. Простились с ним люди, все, больше он им не нужен. Толпа уже разошлась, остались только самые близкие люди.

Роза искренне рыдала над могилой. Вслед за гробом она не бросалась, но глаза красные, веки разбухли от слез. И Леня шмыгает носом. Чуть в сторонке стоит жена Якова Алексеевича. Людмила ее зовут – молодая красивая женщина. И ее слезы не показные. Кирилл рядом с Розой. Вид у него скорбный, но печали нет. Не тот человек Яков Алексеевич, чтобы всерьез его оплакивать. За что боролся, на то и напоролся.

Но Кириллу было жаль Розу. Совсем осиротела она. Матери давно уже нет, а сегодня и отца похоронили. Сейчас она, как никогда, нуждалась в поддержке мужа, а ведь Кирилл совсем недавно всерьез собирался бросить ее. Теперь же он чувствовал себя виноватым перед женой.

– Ну, все, пошли! – Леня мягко взял сестру за плечи, развернул спиной к могиле. – А то вся высохнешь, ребенку ничего не останется.

Роза кивнула и нехотя двинулась на выход. Жена Якова Алексеевича так и осталась у могилы. Леня косо глянул на нее, но за собой не позвал.

– А вдруг поверим? – пренебрежительно хмыкнул он, обращаясь к Розе.

– Что – поверим? – не поняла она.

– Ну, мамочка наша грусть-тоску рисует. Горем убитая, тоской придавленная. Ты ей веришь?

– Верю. Люда любила отца…

– И сына ему родила, – ухмыльнулся Леня.

– Родила.

– Вопрос: от кого… Вопрос для тех, кто ищет на него ответ. А я ищу. Только не знаю, от кого Людка понесла. Экспертиза фамилию отца не дает.

– Какая экспертиза?

– Генетическая… Лешка не наш брат, Роза. Наш отец рядом не стоял, когда его в Людку закачивали.

– Ты в этом уверен?

– На девяносто девять процентов. Согласно заключению экспертизы…

– Отец знал?

– А то!.. И узнал, и завещание изменил…

– А Люда в курсе?

– Пока нет. Но обязательно об этом узнает. Как там говорится: на чужой каравай рот не разевай, – ехидно усмехнулся Воротынцев.

– Она что, ничего не получит?

– Ничего.

– Вообще ничего?

– Роза, давай не будем, – поморщился Леня. – Некрасиво получается, земля еще не остыла, а мы уже наследство делим…

Кирилл обомлел от такой наглости. Воротынцев же сам разговор о наследстве завел, о том, как он изменил завещание Якова Алексеевича, а крайней осталась Роза. А она ведь за молодую жену отца переживала, не хотела она, чтобы женщина осталась ни с чем.

Леня отодвинул в сторону телохранителя, который открыл для него дверь «Майбаха», сам помог Розе сесть в машину, а Кириллу показал на другой автомобиль.

Но на тризне в ресторане посадил его за свой столик. Жену отца, которая появилась чуть позже, к себе не позвал. Он отказывал ей в праве быть частью своей семьи. Зато Кириллу сделал честь.

Первое время Леня вел себя тихо – молча принимал соболезнования, скупо отвечал на хвалебные речи в честь покойного отца. Но когда народ стал расходиться, расслабился. И церемониал закончился, и поминальная водка язык развязала.

– Мы теперь одна семья, – глянув на Кирилла, сказал он. – Хочешь ты этого или нет, старик, а работать мы будем в одной упряжке.

– Что ты под этим подразумеваешь? – спросила Роза, настороженно глянув на брата.

– Автомат в руки – и на баррикады, врагов мочить, – усмехнулся тот.

– Что, больше некому на баррикады?

– А чего ты так взъерошилась? – засмеялся Леня. – Не надо нервничать, никто никого на баррикады не зовет. И без Кирилла уже со всеми разобрались. От ментов осталось отбиться и все.

– От ментов?

– Ну, шум большой подняли, менты этого не любят.

– Большой шум, – согласилась Роза.

И Кирилл слышал о криминальных разборках. Весь город, что называется, на ушах стоял. Сначала Якова Алексеевича в машины взорвали, потом игра пошла в ворота его врагов. То там кого-то из автомата расстреляют, то там. По федеральным телеканалам информация пришла, из Москвы большое начальство приезжало, какая-то особая следственно-оперативная группа создана.

– Но без этого нельзя. Все должны знать, что с нами связываться нельзя. И братва должна знать, и менты…

– А если тебя посадят?

– Меня?! Я вообще не при делах, – ухмыльнулся Леня.

Он, казалось, упивался своей высокой значимостью. Как же, первый мафиозо на деревне, местный дон Корлеоне… Смешно это или нет, но он смог превратить Гордынск в маленький Чикаго.

– Не дрейфь, сестренка, все будет в лучшем виде. А муж твой со мной работать будет. На передовую ему еще рано, но так я его туда и не толкаю. В бизнесе пока поработает. Мотель он уже освоил, я его на ночной клуб поставлю. Освоит клуб, дальше двинем. Может, он мое место займет. Я буду за отца, он – за меня. Как тебе, Кирилл, такой расклад нравится? А то молчишь, как не родной.