Бандитская рулетка

Он быстро собрался, но в машину к Зацепу сесть не успел. Как будто из-под земли выросли крепкие парни, от которых за версту разило ментовским духом. Раз-два, и Гена уже на земле мордой вниз. И Зацепа уложили с такой легкостью, словно это был какой-то манекен, а не человек.

– Вы арестованы, гражданин Арчинцев! – склонился над Геной какой-то мужик в штатском. – Вы подозреваетесь в двойном убийстве.

– Какое убийство? Никого я не убивал! – простонал он.

Но на него не обращали внимания. И права зачитывать ему никто не собирался. Просто запихнули в подъехавшую «Газель» и отвезли в здание городского УВД. Там находился изолятор временного содержания, туда Гену и определили. А через пару часов выдернули на допрос.

Его под конвоем доставили в кабинет, где встречи с ним ожидал немолодой уже мужчина с суровым лицом и тяжелым, едким взглядом.

– Старший советник юстиции Карагезов, – сухо представился он. – Генеральная прокуратура, следователь по особо важным делам.

У Гены мурашки поползли по коже – такое впечатление произвел на него этот мент. Сам по себе он крутой, а тут еще и Генеральная прокуратура. А старший советник, это, считай, полковник. Целого полковника по его душу из самой Москвы прислали.

– Это какая-то ошибка, – мотнул головой Гена. – Я ничего такого не делал.

– Если бы вы, Геннадий Васильевич, ничего не делали, я бы вас трогать не стал. А вас в наручниках ко мне доставили… Вот, ознакомьтесь с постановлением на арест.

С постановлением Гена ознакомился по всей форме, под роспись. В убийстве он обвинялся. В убийстве на улице Щорса. Именно там они с Ренатом грохнули Шмита, а с ним еще двоих…

– Как видите, Геннадий Васильевич, я не предлагаю вам явку с повинной. И чистосердечное признание выманивать у вас не буду. Ваша вина сомнений у меня не вызывает. Думаю, и суд со мной согласится, – Карагезов холодно смотрел на Гену. И слова его звенели как жесткие ледышки, падающие на хрупкий хрусталь.

– Если честно, я ничего не понимаю.

Следователь назвал время, дату и спросил, где Гена в это время находился.

– Дома я был. С женой.

– Ваша жена, Арчинцева Виктория Павловна, этого не подтверждает, – покачал головой Карагезов.

– Вы что, разговаривали с моей женой? Она ничего мне не сказала, – выдавил из себя потрясенный Гена.

Ни взглядом, ни словом Вика не дала понять, что у него вдруг возникли проблемы с ментами.

– Зато она сказала об этом своей подруге, Хоботовой Елене Павловне. В телефонном разговоре сказала. Не было вас той ночью дома, на рыбалку вы с друзьями ездили…

– Ну да, на рыбалку… Точно, на рыбалку! Как я мог об этом забыть! – Гена шлепнул себя ладонью по лбу.

Но вышло неубедительно, и он сам это понял. Карагезов лишь усмехнулся, глядя на его ужимки.

– Где, у кого?

– Так это, с Ренатом мы ездили. С Ренатом Сейджалиловым. На Сизовские пруды ездили.

Не выжил Ренат. Крови он чересчур много потерял. Прямо в машине и умер. Гена закопал его в лесу. Машину сначала сжег, а потом утопил в реке. И от оружия избавился, и от одежды, в которой убивал. Все меры предосторожности принял. Ну, не могли менты придраться к нему.

А вот с алиби нескладно вышло. Вика подтвердила бы его алиби, но менты, видимо, решили подстраховаться, вышли на ее подругу, а та задала ей провокационный вопрос, возможно, под запись. Если так, то менты реально взялись за него, со всех сторон обложили.

Но ничего, Гена выкрутится. Он обязательно выкрутится.

– Автоматы тоже там, на Сизовских прудах выбросили? – спросил следователь.

– Какие автоматы?

– Ренат Сейджалилов – это ваш напарник, я правильно понимаю?

– Ну да, мы вместе с ним рыбачили.

– Три трупа – неплохая рыбалка.

– Не три, а штук десять. Серьезные такие сазаны, – Гена ладонью чиркнул по локтевому сгибу.

– Сейджалилов может это подтвердить?

– Да, конечно. Позвоните ему, он скажет…

– Сейджалилов из машины стрелял? – невозмутимо спросил Карагезов.

– По сазанам?

– По людям.

– При мне он ни в кого не стрелял.

– Гражданин Грознов был застрелен из одного автомата, граждане Шкловский и Черепков – из другого…

– Не знаю таких, – мотнул головой Гена, но следователь и ухом не повел.

– Гильзы от первого автомата остались в машине. А вот второй автомат наследил… Вы, наверное, думаете, что отпечатки пальцев на гильзе сгорают при выстреле? Увы, в большинстве случае что-то в этом роде и происходит. Но в вашем случае нам повезло, на одной гильзе остался отпечаток вашего пальца. За экспертизой пришлось обращаться в Москву, на это ушло время, но ничего, теперь мы точно знает, кто стрелял в Шкловского и Черепкова…

– Что-то вы не то говорите, – дурным голосом сказал Гена. – Какие отпечатки? Какие гильзы?

– В перчатках надо было магазин снаряжать, Геннадий Васильевич, – беспощадно продолжал Карагезов. – Или руки хорошо вымыть… А пальчики ваши у нас в картотеке… Вот, ознакомьтесь с заключением экспертизы.

Гена с трудом сдерживал дрожь в руках, пытаясь вчитаться в текст документа.

А ведь он снаряжал магазин без перчаток. И пальцы у него были липкими от волнения.