Бандитские жены

— Понимаете, — ответил Кирилл, — я вляпался в неприятную историю. Я ж приехал только попугать его, взял с собой ствол. Стал с ним толковать. А он и говорит: знаешь, на кого наезжаешь? Он намекал на свое положение в криминальном мире. Я говорю ему: отстань от моего друга, чего на него наезжаешь? И тут появилась милиция. Но самое интересное, что теперь у меня возникли серьезные проблемы. Тема, так сказать, образовалась.

— Какая еще тема? — не понял я.

— Понимаете, район маленький, тут у него все схвачено. Вся ментура под ним. Теперь я даже до суда не доживу! Они меня кончат — это сто процентов!

— Почему ты так уверен в этом?

— Представляете, он же думает, что я его валить приехал, убивать. Как я теперь докажу ему, что это не так?

— Я тоже не знаю, как это сделать. Но не надо настраиваться на худшее. Давай все же продумаем позицию твоей защиты. Во-первых, ствол чей — твой или Алика? — спросил я Кирилла.

— Алика, но грузиться придется мне, — ответил Кирилл. — Пускай Алик гуляет, что ему зря сидеть, мне, правда, тоже париться неохота, — пояснил Кирилл.

— Ты точно так решил? — уточнил я. — Не передумаешь?

— Нет, не передумаю, — ответил Кирилл.

Тут неожиданно дверь открылась, и Кирилл испуганно выпрямился. В кабинет вошел мужчина невысокого роста, лет тридцати пяти, в спортивной куртке, джинсах и белых кроссовках. Он кивнул следователю и быстро подошел к Кириллу. Я обратил внимание, что на пальцах у незнакомца было надето несколько золотых перстней, на запястье — золотой браслет, а на шее — массивная золотая цепь.

Я понял, что этот человек не являлся сотрудником правоохранительных органов. Но тогда почему он беспрепятственно вошел в следственный кабинет? Это очень удивило меня.

— Ну чего, кореш, — неожиданно обратился незнакомец к Кириллу, — давай поговорим с тобой! — И, бросив взгляд на меня, сказал: — Разрешите нам поговорить, товарищ начальник!

Вероятно, он принял меня за какого-то сыщика. Я пожал плечами и отошел в сторону. Незнакомец сел на мое место и начал о чем-то шептаться с Кириллом.

Тем временем Иван Петрович, как бы не замечая происходящего, дал мне почитать другие документы дела. Я понял, что предыдущая судимость Кирилла была вскрыта.

Таким образом, он совершил второе преступление, находясь еще под действием неоконченного судебного приговора. Это в значительной степени ухудшало его положение как обвиняемого.

Следователь вопросительно взглянул на меня и сказал:

— Получается, что эта судимость, в которой он мне сейчас признался, с его слов. И теперь, в зависимости от этого, я должен предъявлять ему обвинение уже по второй части статьи, а это значительно удлиняет срок.

— Подождите, — сказал я, — вы не можете так делать.

— Почему? — удивился следователь.

— Мало ли что он сказал! Может быть, он себя оговорить захотел!

— А какой в этом смысл?

— Например, для того, чтобы иметь достаточно весомое положение в камере, куда он заехал. Будто бы он бывалый.

Следователь не очень поверил моим словам.

— Кроме того, вы должны основываться не на его показаниях, а на данных официальных запросов, поэтому вам необходимо запросить правоохранительные органы о его судимости, и только после этого вы можете перевести его на вторую часть.

— Это, конечно, верно, — кивнул головой следователь. — Хорошо, что я у вас спросил. А то бы сейчас влепил ему вторую часть. Пока я пущу его по первой, а когда документы придут, на вторую переведу.

Я бросил взгляд на Кирилла и незнакомца. Они о чем-то оживленно разговаривали. Кирилл размахивал руками и пытался что-то объяснять, но незнакомец делал какие-то жесты, напоминающие азбуку криминального обихода. Я понял, что передо мной человек, связанный с криминальным миром. Судя по всему, это и был пресловутый Афоня.

Вскоре Афоня вышел из кабинета. Мы продолжили допрос.

Линия показаний, выработанная нами с Кириллом, была простой. Суть ее заключалась в том, что Кирилл нашел этот пистолет и случайно оказался у подъезда, намереваясь это оружие сдать. Однако не успел, так как появились работники милиции.

При этом Кирилл никаких угрожающих криков не издавал. Я специально построил так позицию, полагая, что соседи не пойдут в суд показывать на то, что они слышали или видели. Уж такая у нас традиция!

Затем наступила очередь допроса Алика. Когда его завели, я просто ужаснулся — его вид был просто ужасным. Он был бледным, руки его тряслись.

Увидев меня, он сразу успокоился и посмотрел на меня с большой надеждой. Я постарался его обнадежить.

— Алик, не волнуйся, Кирилл дал признательные показания по стволу. Так что ты не при делах. Я буду настаивать на твоем немедленном освобождении.

В глазах Алика блеснула надежда.

В дальнейшем мы стали строить показания о непричастности Алика к пистолету.

Следователя, видимо, удовлетворили такие показания. Через некоторое время допрос окончился, и я вышел на улицу.

Все вопросы Маши были стандартными для любой женщины: как там они, что сказали, как посмотрели, какие перспективы.

Вечером того же дня Маша вновь пришла ко мне на дачу еще раз подробно расспросить обо всем и узнать, что делать дальше.