Бандитский доктор

– Опытный коллекционер, – подтвердил Захарян. – Только почему-то не любит посещать наши тусовки. Его многие из «основных» знают, перезваниваются, встречаются с ним. Я сам периодически подгоняю ему интересные монеты.

– Ясно, – протянул его собеседник.

– Только он мне не нравится, – неожиданно добавил Петр. – Противный какой-то, холодный и скользкий, как рыба.

– Да, – согласился Маугли, – неприятный тип.

«Нужно будет взять его на заметку, – подумал он, – еще один реальный кандидат в подозреваемые».

Но больше остальных его заинтересовал другой человек, на которого, как он знал, лыгинские сыщики не обратили внимания. Ему же тот показался весьма подозрительным: не женат, хотя уже за тридцать, живет с матерью, друзей не имеет, внешность страшноватая, на людях хоть и дружелюбен, но скрытен – о себе не любит распространяться. Кроме прочего, Маугли узнал, что в юности тот занимался восточными единоборствами.

Отбросив все остальные варианты, псевдосыщик сосредоточился на этом и по мере разработки убеждался, что, по всей вероятности, сделал правильный выбор.

*

Коллекционер Слава, даже пожелай он, не сумел бы заметить за собой никакой слежки – «топтуны» действовали высокопрофессионально – но подобное ему и в голову не могло прийти. Он жил своей жизнью, как и прежде, только жизнь эта теперь была омрачена одним обстоятельством, которое постоянно мучило его и от которого он тщетно пытался избавиться. Сколько раз он давал себе зарок больше не делать этих гнусностей, но ничего не получалось – ЭТО было сильнее его.

Как-то он случайно подслушал разговор Захаряна и Юрия Петровича, во время которого последний излагал свои психоаналитические соображения по поводу анального характера и прочей белиберды. Нет, не «анальщиком» он был, с горечью думал о себе Слава, а кое-чем похуже. Какой там к черту анальный характер, он просто чудовище! Но что он мог поделать со своей порочной натурой?

Вот и родственники стали о чем-то подозревать. Их настораживали его неожиданные уходы неизвестно куда и к кому. Мать все время твердит, что ему надо жениться, сестра косо поглядывает, одному отцу, казалось, нет до него никакого дела. Жениться – легко сказать. И женился бы, если бы не это…

Что ни говори, а все же он – чудовище.

*

Как-то раз Его вдруг осенило – Он не мог до сих пор справиться с Тенью и Анимой, потому что убивал их двойников, сами же они оставались где-то в безопасном месте, со злорадством наблюдая за Его настойчивыми попытками покончить с ними.

«Точно, так оно все и есть», – незамедлительно подтвердил Его догадку Другой.

Теперь оставалось лишь перехитрить ненавистную парочку, отыскать их настоящие воплощения, а не безмозглых марионеток-дублеров. Он догадывался и о том, что у них есть помощники, ищейки, идущие по Его следу и готовые вот-вот схватить, чтобы не допустить справедливого суда над своими хозяевами.

Проследив за одним из таких посланцев из вражеского стана, Он неожиданно натолкнулся на Тень-двойника, который отдавал ищейке какие-то указания. Наконец-то Он нашел его, и на этот раз Тень-двойник был настоящим – Он это чувствовал. Он осторожно проследил за противником, и вскоре ликованию Его не было предела – Тень-двойник жил вместе с Анимой. Эти двое притворялись, будто они муж и жена.

«Чертовы ублюдки совсем обнаглели! – в ожесточении подумал Он. – Даже осторожность потеряли, так уверились в своей безнаказанности и недосягаемости!» Но ничего, Он им покажет, кто тут настоящий хозяин положения. Теперь уж Он разделается с ними раз и навсегда.

Как-то Он задумался над тем, а что будет потом, когда Он приведет приговор в исполнение? И тут же нашел ответ: настанет новая, прекрасная жизнь, свободная от этого угнетения, ненависти и страхов, с которыми Он жил все это время, мучаясь и страдая. Он освободится наконец от этого гнета, тяжкого бремени, и еще Его оставит в покое Другой, вернувшись в свои мрачные глубины Подземелья, откуда возник.

Только бы не ошибиться и проделать все как надо!

*

Захаряна интересовало все, что он мог почерпнуть из книг по глубинной психологии. Например, он узнал, что, согласно положениям теории Юнга, в человеке имеются несколько субличностей, то есть особых внутрипсихических образований, проще говоря – существ. Эти субличности сродни бесам средневековых религиозных представлений, которыми одержим человек. Они влияют на всю подсознательную, а значит, и обычную жизнь личности, побуждая человека к свершению каких-то нужных им действий.

Петр принялся анализировать содержимое своей психики, записывал по утрам сновидения и толковал их с позиций психоанализа и других, еще более интересных методов. Все это чрезвычайно увлекало и будоражило сознание. Он с восторгом сравнивал себя с Одиссеем, дерзнувшим спуститься в Аид – царство мертвых, и вступить там в контакт с душами умерших, испрашивая у тех советов. Как отважный паломник стремится к цели своего путешествия, так Захарян пытался разобраться в самом себе, взывая к тому, что было названо известным психоаналитиком Жаком Лаканом – Другой.