Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Большая часть совершавшихся в те годы налётов (их количество порой доходило до полусотни в месяц) заканчивалась избиением, а то и убийством богатенького фраера. Налётчики представляли собой весьма своеобразную касту в криминальном мире — людей, легко идущих на мокрое дело и отличавшихся бесстрашием, которое порой граничило с глупостью. Сыщики могли найти общий язык с ворами или контрабандистами, ценящими уют своего шаткого мира не меньше простых петроградцев. С бандитами никаких переговоров вести не удавалось — они были совсем из другого теста и действовали, не признавая законов.

Никого не жалели и сами не рассчитывали на снисхождение.

Никого не жалели и сами не рассчитывали на снисхождение. Жили на широкую ногу, подобно первым европейским рыцарям, которые могли похвальбы ради выбросить на званый пир всё собранное с вассалов за год золото, а после жечь и грабить сёла.

Таковым представлялся и безымянный налётчик. С одной только поправкой: его бесшабашность дополнялась и усиливалась необычной прозорливостью, сразу обратившей на себя внимание сыщиков Петрограда. Первое время у них не было ни единой зацепки, позволяющей установить личность преступника. Только скудные данные о почерке: немногословен, артистичен, скор на расправу. Между тем призрачная тень в серой полувоенной шинели и хромовых сапогах мелькала в городе, парализуя ужасом предпринимателей и приобретая в народе необычную славу.

Главное политическое управление, или ГПУ, желая как можно скорее устранить наглеца, давило на милицейское начальство Петрограда, заставляя некоторых чиновников тоскливо фантазировать о своём незавидном будущем. ГПУ не знало пощады. В конечном счёте именно страх, смешанный с охотничьим азартом, позволил милиционерам установить личность налётчика. Свои плоды, по слухам, принесло общение с преступным миром, представителям которого не было смысла отвечать за дела молодого головореза. С их помощью сотрудники 3-го отделения милиции Петрограда сумели связать разрозненные детали воедино, превращая пугающий фантом в реального человека, а заодно объяснить его любовь к кожаным курткам и шинелям.

Леонид Пантелеев (1902–1922).

Поднятая из архивов ВЧК информация раскрыла немало любопытной информации о прошлом таинственной грозы сыщиков. Леонид Пантёлкин, родившийся в 1902 году в Новгородской губернии, выглядел настоящим сыном Отечества. Печатник-наборщик по образованию, до вступления в ряды Красной армии он много читал и занимался самообучением. Однако главные его таланты проявились в 1919 году во время стычек с войсками генерала Юденича на Нарвском фронте. Там молодой красноармеец проявил неплохие организаторские способности, отвагу, а главное — беспощадность к врагам партии. Благодаря этому после демобилизации отчаянному весельчаку и балагуру Лёньке не пришлось возвращаться в родную типографию: 11 июля 1921 года ему предложили должность следователя в транспортном отделе ВЧК. Он не заставил упрашивать себя дважды.

Горячая ненависть ко всем, в ком Пантёлкин видел противников, а также холодный ум, немало способствовавший их эффективной ликвидации, позволили сделать вывод о больших перспективах, открывавшихся перед парнем. Однако уже в январе 1922 года он неожиданно был уволен «по сокращению штатов»[1]. Через два месяца в Петрограде грянули первые выстрелы.

Ловко играя на общественных слабостях, Леонид Пантёлкин представал в слухах и сплетнях в образе благородного разбойника. Когда его имя перестало быть тайной для УГРО, налётчик, издеваясь, стал оставлять на местах преступления визитки: «Работникам уголовного розыска с дружеским приветом. Леонид».

Опираясь на помощь малозаметных, но незаменимых помощников, Лёнька Пантелеев достаточно быстро превратился в своего рода народного мстителя, а его лицо очень скоро стало лицом всего Петроградского бандитизма. С той только разницей, что горожанам было куда легче поверить в сказки о благородстве подбрасывающего нищим мелочь Пантелеева, чем разглядеть неприглядную истину. Лёнька Пантелеев, недосягаемо улыбающийся разыскивавшим его сыщикам и обаятельно подмигивавший дамам на улицах и в ресторанах, оставался хитрым убийцей, наподобие тигра, раз попробовавшего человеческую кровь и теперь не способного остановиться. Ему вторили подельники – ренегаты Гавриков и Варшулевич, матёрые уголовники Сашка-Пан (Александр Рейнтоп), Дмитрий Беляев-Белов и Мишка Корявый (Михаил Лисенков), смирившиеся с ролью подчинённых и точно так же не чаявшие души в главаре, несмотря на то что патрон нередко обманывал и открыто использовал их.