Бандиты эпохи «демократии»

Элла Яковлевна за модой гналась всегда. Старалась выглядеть эффектно. Постоянно подмолаживалась, вырезала из заграничных журналов интересные модели, создавала свои костюмы. Выражаясь современным языком, была вроде кутюрье. Иногда шокировала своими нарядами не только обитателей коммуны, но и уличных пешеходов. Очень она любила рассказывать, как однажды велосипедист так засмотрелся на ее одежду, что въехал в витрину продовольственного магазина. Из рассказанной истории уже было ясно, что ее наряд он запомнил надолго, так как отделался легкими порезами и штрафом за разбитое стекло.

Всю жизнь Элла Яковлевна прожила одна, окружив себя кошками, не выходя замуж. Она считала, что на свете нет мужчины, который смог бы по достоинству оценить ее красоту. И с годами увядшая красота не утратила своей остроты для ее сверстников. Даже вызывала зависть тех, кто был на десять, пятнадцать лет моложе.

Распространяя вокруг флюиды скорби, шурша тапочками по паркету, она прошествовала в середину комнаты. Было ясно: у человека большое горе.

— Элла Яковлевна, Что случилось? — в один голос спросили Кирилл и Нюма. — Вас кто-то обидел?

— Он умер! — сказала соседка и зашлась в рыданиях.

— Кто умер? — не понял Нюма, — Ваш родственник?

— Нет не родственник, — продолжала плакать старая модница. — Наш Генеральный секретарь. Наш рулевой. Что же теперь будет с нами? Что же будет со страной? — почти стихами декламировала старушка.

— Тьфу ты, — среагировал Нюма, — Я думал, стряслось, что-то посерьезнее.

— Куда уж серьезней. Теперь будет война, и нас захватят проклятые империалисты, — сказала она и снова залилась слезами…

Оставив Кирилла утешать убитую горем соседку, Нюма распростившись, вышел из комнаты, ведь своей цели он добился. Начало поиску положено. Теперь оставалось достать еще восемь с половиной тысяч долларов.

С этими мыслями Нюма вышел на улицу Дерибасовскую. Пройдя обратно тем же путем, он уселся в свой автомобиль и поехал на бензозаправку. После этого — дальше по списку. К шести часам вечера он объехал весь город. Побывал на Молдаванке и Пересыпи, поселках Котовского и Таирова, на Червоном хуторе и Фонтане и в других районах — Одесса большая, везде были друзья и знакомые, которые могли одолжить денег, а могли и отказать. У одних было туго с финансами, а других просто не было в данный момент дома. Ждать их не было времени, поэтому, вспоминая свои связи, Нюма колесил по всей Одессе.

Теперь он гнал свою машину на улицу Пироговскую, находящуюся рядом с пляжем Отрада. Там проживал его должник — фотограф Игорь Моисеевич. Это был настоящий папарацци, охотник за сенсациями. Подкарауливая неожиданные моменты из жизни людей и животных, Игорь Моисеевич делал, как он любил повторять, шикарные снимки. Шикарные снимки приносили доход, но не всегда. Поэтому Игорь занимался распространением порнографии. Ведь фотографировать людей и зверей, — это одно. А вот переснять с импортного порножурнала пикантные сцены, а затем напечатать игральные карты с этими сценами и еще продать сделанные карты на Привозе — это совсем другое. За это статья. Поэтому Гарик, как подпольщик, оборудовал свою фотолабораторию в подвале соседнего дома. Спустившись по железной лестнице, Нюма начал тарабанить в металлическую дверь, выкрашенную в яркий цвет, производя оглушительный грохот. Шум был слышен всему дому. За дверью послышалась какая-то возня, затем недовольный голос Игоря Моисеевича:

— Кто там так стучит? Я сейчас проявляю пленку, зайдите через час, а еще лучше завтра. Потому что потом я буду снова занят.

— Это я, — сказал Нюма. Игорь Моисеевич узнал голос.

— Нюмочка ты? — голос фотографа стал елейно сладким, однако двери он открывать даже не пытался. Говоря через запертую дверь, он продолжил: — Я буду очень занят еще минут сорок, не можешь ты прийти попозже?

— Нет, Игорь Моисеевич, дело не терпит отлагательств, мне срочно нужны деньги. Вы обещали вернуть еще месяц назад. Я вас прождал тогда два часа, а вы так и не появились.

Тогда, месяц назад, фотограф обещал расплатиться за порножурналы, данные Нюмой ему в долг. С этих журналов папарацци намолотил кучу бабок. Сначала сделал и продал порнокарты, а затем сбыл втридорога сами журналы. Однако отдавать долг не спешил. При прошлой встрече Он, пообещав расплатиться, повел Нюму в глубину двора и попросил подождать десять минут возле подъезда. Нюма прождал около двух часов. Затем «кредитор» обнаружил черный ход и понял, что хитрый фотограф его надул. Пообещав себе, что такое больше не повторится, Нюма с нетерпением ждал новой встречи. Однако сколько раз он ни приезжал, фотолаборатория была заперта, — Нюмочка, — блеял за дверью должник, — Заедь через час. Я сейчас не могу открыть, боюсь засветить пленку. А там такие важные люди из обкома. Очень прошу тебя.

— Ладно. Съезжу в бар, заеду через час-полтора. — согласился Нюма, прекрасно понимая, что Игорь Моисеевич оттягивает время, чтобы опять улизнуть.