Банджо

Пройдя по улице не больше квартала, они увидели вывеску "Галантерейный магазин"; на стекле магазина был прицеплен лист бумаги, на котором было написано: "Дешевая распродажа. Магазин закрывается".

- А ну-ка зайдем сюда. Может, тут и отоваримся, - сказал Джим. Они зашли в магазин; помещение, было длинным и узким; вдоль стен были выставлены товары под стеклом, как в музее; у дальней стены висели костюмы. В дверях их встретил продавец, небольшого роста, с острым носиком, стоящий так, будто палку проглотил. Надеясь, что посетители что-нибудь купят, он пытался выдавить из себя улыбку. Круглые очки придавали ему совиный вид.

- Приветствую вас, ребята, - сказал продавец; по его акценту можно было тут же распознать, что он из штата Миссури. - Чем могу вам помочь?

- Мы бы хотели прилично одеть вот этого большого парня, - ответил Джим.

- Да, он действительно большого размера, но, я думаю, что-нибудь подыщем. А какой размер, все-таки, вы носите?

- Точно не знаю, - сказал Гэс, - но мне хотелось бы что-нибудь такое, чтобы как раз по мне.

- Не волнуйтесь, найдем. Я сворачиваю тут деятельность не потому, что не устраиваю покупателей, а потому что мне предложили кое-что получше.

Продавец снял с Гэса мерку, точно определил, какой размер одежды ему подходит; через несколько минут Гэс был уже облачен в костюм синего цвета в узкую белую полоску, шелковую рубашку цвета лаванды с галстуком-бабочкой, бело-коричневые туфли. Одевая своего клиента, продавец умело делал вид, что совершенно не замечает оружия.

- Теперь остается только подобрать котелок.

- Может, не нужно?

- Почему нет? - сказал Джим. - Деньги еще остаются.

- Я не привык что-то носить на голове. Я и соображать не смогу, если у меня на голове что-то будет. Джим, ты лучше себе выбери шляпу.

Джим выбрал перламутрово-серый котелок с серебряной пряжкой на ленте вокруг тульи и надел его, залихватски сдвинув на бок, прикрыв свой очень короткий ежик, сквозь который хорошо просматривался шишковатый череп.

- Потрясно! - Низкий голос Джима, зажатый между тремя зеркалами, поставленными так, чтобы можно было рассматривать себя со всех сторон, прозвучал особенно эффектно. - Я чувствую себя джентльменом. Эх, если бы у меня и банджо такое было!

Гэс рассмеялся. Расплачиваясь с продавцом, удивительно похожим на сову, Гэс спросил:

- А чем теперь вы собираетесь заниматься?

- Политикой. - Галантерейщик скромно улыбнулся, но глаза его смотрели сквозь круглые очки проницательно. - Есть друзья, которые зовут в политику.

- Удачи вам. - И они с Джимом вышли из магазина на улицу.

- Может, пойдем назад? - спросил Гэс. Он чувствовал некоторое беспокойство, которое возрастало по мере того, как улицы все больше наполнялись людьми, животными, автомобилями, проносившимися мимо.

- А куда спешить? - ответил Джим. - Я думал, мы зайдем к моей сестричке, проведаем ее.

- Джим, мне нужно еще немного времени, чтоб привыкнуть ко всей этой кутерьме на улицах, - сказал Гэс. - А я хочу быть в форме. Ведь сегодня начинается моя работа.

- Ну, ладно. - Джим понимающе кивнул. - Пойдем назад. Но сначала посмотри вон туда. Видишь такое шикарное здание? Это гостиница "Мюльбах". Самое красивое здание в Канзас-Сити. Сплошной балдеж! Там останавливаются только те, у кого денег невпроворот.

Гэс чувствовал себя очень неуютно на улице. Когда он только прибыл в Канзас-Сити, было раннее воскресное утро, и на улицах никого не было. А теперь они были заполнены толпами людей, его толкали со всех сторон; на барабанные перепонки давил грохот трамваев, рев автомобильных гудков, буханье паровых машин на стройках. Нервы его напряглись до предела, ему казалось, что грядет какая-то катастрофа. И они отправились назад, в клуб, который для Гэса стал домом и убежищем.

- Джим, я не сразу к этому всему привыкну, - сказал Гэс, - но привыкну обязательно.

Первый вечер и первая ночь на новой службе для Гэса прошли благополучно. Гэс открывал дверь и впускал посетителей, а Джим, оставив свое банджо, с которым редко расставался, у себя в комнате, стоял у глазка двери и, глядя в него, определял, впускать или не впускать очередного посетителя. И подавал Гэсу нужный знак.

Хотя внешне Гэс оставался невозмутимым, равнодушным привратником, он внимательно всматривался в лица посетителей, запоминая их, пытаясь определить, чем тот или иной посетитель занимается, отмечая какие-нибудь особые приметы и складывая все это в копилку памяти. Уже поздно ночью Джим оставил его одного у двери, а сам присоединился к оркестру, добавляя жару музыке и смеша публику.

С его места Гэсу было видно почти все помещение клуба. На танцевальной площадке свободного места не было. Его взгляд пробежал по залу, один раз, другой. Но только со второго раза он заметил женщину, одиноко сидевшую за столиком в углу. Ширококостная женщина была одета в платье с низким вырезом; она с отрешенным видом вертела в руках стакан; на пальцах поблескивали кольца с драгоценными камнями.