В эпоху Московского царства ситуация как с наукой, так и с магией начала меняться. Для распространения алхимии решающее значение получил памятник «Secretum secretorum» (в русской версии — «Тайная тайных», подробно в гл. 1). Это перевод еврейской версии краткой редакции памятника[17]
, выполненный, вероятно, в конце XV века и, вероятно, в Великом княжестве Литовском. Краткая редакция «Secretum secretorum» во многом отличается от полной редакции арабских версий и их европейских переводов. В том числе это касается разделов, посвященных алхимии, величайшему яду, магическому кольцу и магическим и целебным свойствам драгоценных камней (с талисманическими гравированными изображениями и без них): в других редакциях этим разделам соответствуют иные тексты[18]. Древнерусская версия кроме вышеупомянутой информации включает наставление в науке физиогномике и связанных с нею гадательных практиках (см. гл. 6.2) и ономантии (гадании по именам — см. гл. 11.8), а также интерполяции медицинского характера из работ знаменитого ученого раввина конца XII века Моисея Маймонида[19]. По существу, перед нами наиболее ранний древнерусский или церковнославянский текст, содержащий плоды античного и восточного научного знания по данной теме. Напрашивается заманчивый вывод, что распространение в конце XV — XVII веке познаний о химических и фармацевтических свойствах веществ было каким-то образом связано с переводом «Secretum secretorum». Однако более близкое знакомство с текстом вынуждает отказаться от этой мысли, по крайней мере в том, что касается алхимии. Древнерусский текст в ряде случаев испорчен и невразумителен. Вставка двух разделов (в соответствии с рубрикацией текста в публикации еврейской версии, подготовленной {519} М. Гастером) в предшествующий раздел сделала эту часть книги малопонятной. М.Н. Сперанский, который впервые опубликовал славянский текст «Тайная тайных», этой вставки не заметил[20] (вторая публикация является неполной и также не включает часть текста, рассмотренную ниже[21]). Поскольку такую перестановку содержат все списки, остается предположить, что еврейский переводчик работал совместно с помощником-славянином (на что указывают и другие свидетельства) и эта ошибочная компоновка, связанная с трудностями работы с текстом, который в оригинале был написан справа налево, явилась плодом их сотрудничества.Безотносительно к отмеченным сложностям, древнерусская версия «Secretum secretorum» с исторической точки зрения интересна во многих отношениях. Она не только включает первый и, возможно, единственный древнерусский алхимический текст, но также, несомненно, первое руководство по изготовлению талисманов[22]
; в ней зафиксировано одно из наиболее ранних употреблений некоторых философских, медицинских и фармакологических терминов, явившихся либо прямыми заимствованиями, либо кальками их еврейских и арабских аналогов.Учитывая его важность, текст приводится целиком:
О ПРЕМУДРОСТЕХ ОСОБНЫХ И ТАИНИЦЬ (1) ХОВАНЫХ, И О КАМЕНЕХ ДОРОГИХ.
Александр, многажды ти писах, иже естество света всего едино, и несть в нем пременение самостию (2). Але приключением (3), и разнится образы вещьми (4) же, сама собе не рознится, Але подлуг иное, и несть же пременению, только прирожении (5) гиюльном (6). А не хочю ти проволокати о сем, только помяну ти тайну великую сию, но прочитай книгу сию с конца в конець, да уведаешь истиньну ея. А по сем напишю ти о камени, иже нужно ведати тобе про великую помочь их.
Мудрость наинужнешая умети сребро и злато, а ведати их поистиньне невозможно есть, заньже невозможно ровнатися богу делы своими, а коли ти ся изьяснить се тыми приправами (7), се будешь их чинити по достоянию, будут добры вельми. Возми зараних (8) золотник (9) и вложи в виник (10), аже ли побелеет, а потом {520} возьми и ртути и сребра потому же, и сложи се все вместо, и сожжи во огни, али же будет бело…
О персьтни. Учини перьстен из сребра и злата и яхонту черленого (17), и вырый на нем образ (18) бьтулин (19), иже хоробруеть и ездить на кфире (20), и кланяются перед нею шесть. А се вчини в неделю рано, в годину Солнцеву и в планету Львову, а Луна бы во образе сарафе (21), а злы далекий от нея (22). А хто кладеть перстень сесь на руку свою, честують его и послушни его, и противник его не устоится пред ним.