Банище

— Это с тем, гражданин клиент, чтобы злоумышленники не смогли использовать скамейку для цели завладения имуществом йсоседа.

Мужчина опешил:

— Простите, какие злоумышленники и какие соседи?

— Ну, что тут непонятного! — Жульен Ибрагимовна прикурила новую папиросу и улыбнулась Анатолию, обращая внимание молодого коллеги на вопиющую, но типичную наивность клиента. — Вот вы, допустим, йзлоумышленник. Теоретицки. Пришли помыться. И заодно, как водится у жуликов, поживиться тем, что плохо лежит. Встали на высокую скамейку и — опса! — оказались головой выше йперегородки, отделяющей вас от соседней камеры… пардон, йсекции. В которой — имущество вашего соседа, беспечно повешенное на крючке его вешалки. Дошло?.. Или обнаженная женщина, которую вы, вопреки ее желанию, имеете возможность созерцать… Фотографировать. Понятно?.. Вот все эти потенциально незаконные возможности мы ликвидировали, как гласит басня, отпилив у стула йножки! — Жульен Ибрагимовна закончила на возвышенно-оптимистической ноте.

Мужчина, пораженный, почти прошептал:

— Так вот вы, значит, за кого нас всех почитаете? За потенциальных… А между прочим, людей нужно уважать. Верить!.. И местным, и приезжим. Последним — особенно! Потому что вы, в определенном смысле, лицо города!

— Я и себе-то не верю, гражданин! — запальчиво отреагировала Жульен Ибрагимовна, вдруг потеряв равновесие (и не только душевное, она буквально закачалась на скрипучем стуле). — Да и не лицо мы вовсе, а совсем другое место!.. — добавила она и тут же об этом пожалела, поняв, что сразила клиента наповал.

Мужчина, покраснев, дрожащим пальцем указал на пепельницу, в которую Жульен Ибрагимовна, как заведенная, ежесекундно стряхивала несуществующий пепел:

— Скажите, это из настоящей черепахи?

— Из настоящей, гражданин. Но это не я ее так, уверяю вас… Я животных очень даже уважаю! Мне ее в таком уже виде подарил… один человек. Клиент. Очень доброжелательный и беспретензионный, незакомплексованный клиент! Из Средней Азии. Из Голодной степи, кажется… Слово «голодный» не нужно понимать буквально.

Мужчина повернулся на каблуках и шагнул к выходу, пробормотав:

— Ноги моей здесь больше не будет.

— Искренне йжаль! — от всей души крикнула вслед ему Жульен Ибрагимовна (хлопок двери потерялся в крике) и, вздохнув, посмотрела на Анатолия. — Вот, Анатоль, так клиент может испортить настроение!.. Очень просто и одномоментно! А ведь наверняка своей демонстративной оскорбленностью скрывает досаду на себя. За невежество в области…

Жульен Ибрагимовна замолчала, видимо, вспоминая название области знаний, в которой проявил невежество клиент.

В это время в кабинет зашел кочегар — тот самый, который недавно сравнивал генерального секретаря с самодержцем. Жульен Ибрагимовна гневно пророкотала:

— Почему йбез стука? Выйдите! И зайдите снова! И так несколько раз, пока не научитесь!..

Кочегар, недобро посмотрев на директрису и покраснев, молча вышел вон, но не возвратился.

Жульен Ибрагимовна устало поучила Анатолия:

— Анатоль! С этим йконтингентом только так! Едва покажешь, что забоялся — этот контингент будет ездить на тебе, непременно, третьего не дано. Для этих ковбоев высшая услада — кататься на запуганном мустанге!

Непонятно, кого имела в виду директриса, но Анатолий намеренно конкретизировал, мирно заметив:

— Мы уже общались. Вроде нормальный человек. Никакой агрессии и посягательств в мой адрес я не заметил.

Анатолий говорил о кочегаре, а думал об обиженном «сфотографированном» клиенте, который, возможно, теперь всю жизнь будет иметь впечатление об этом городе, уродливо преломленное через банную призму.

— Все правильно! — согласилась Гайдамак. — Это потому что ты его не забоялся. За людей они считают только тех, кто сильнее. Ну, в крайнем случае, ровню. Точно. Такие, знаешь, от власти откупятся, от бога открестятся, от…

Гайдамак запнулась в поисках третьей образной пары, а Анатолию она почему-то пришла такой: «От Фрейда отплюются!» Но он промолчал, тревожно глядя на возбужденную Жульен Ибрагимовну. Которая продолжила, успокаиваясь:

— Гниду мольбами и причитаниями не вытравишь. Одежду — в печь, вшивого — в баню, сбрив волосы, шевелюру. Только так.

Гайдамак задумчиво помолчала, стянув губы в узелок, потом, очнувшись, вздохнула и заключила:

— Эх, Анатоль, йбаня, как говорится, всех моет, а сама вся в грязи!..

9. Несовместимое с жизнью

Софист проигрался в пух и прах.

Всю стипендию, только что полученную, плюс сумму, в два раза большую, полученную от матери, которая периодически «подкармливала» свое чадо, он спустил в лотерею «Спринт». Все произошло по известной схеме. Взяв билетов на червонец, он выиграл четвертак. Почуяв добычу, вложил весь выигрыш в новую партию билетов. Частичная удача — выигрыш на этот раз оказался меньше. Не беда, азартно вещал ему внутренний голос!.. Софист закусил удила и пошел ва-банк. Новый выигрыш, затем частичная неудача, потом частичная удача… И так далее, до пустых карманов.

Он вернулся в общежитие пошатывающейся походкой.