Банк

– Решили без нас все поделить, тихари. Межсобойчик затеяли: тому нефтяночку, тому связь или алюминий. А Второва побоку. Так и делите. А мы вам горловину перекроем. Хиреет, говоришь, великая оборонная наука? – притормозил он перед погрузившимся во внимательное молчание собеседником. – Мы для чего банк создавали?! Страну поднимать, финансы в промышленность впрыскивать. Да, трудно теперь. Некоторым паникерам уж и откат чудится, – неприязненно вернулся он к сегодняшнему столкновению. – Откаты эти поганые. Всем откатывай. Дооткатывались – страну откатили. Но мы-то? Если станем высокие технологии поднимать, мы что, откатываемся?

Он подозрительно оглядел Забелина и опять пустился в путь.

– Выбираем пару-тройку институтов, из тех, что «просели», но у кого настоящие, ликвидные наработки есть, и поглощаем. Во-первых, доброе дело сделаем – науку поддержим. Ты сам оттуда, должен понять. Сколь можно смотреть, как мозги за границу перетекают? Здесь служить извольте. Наоборот, уехавших обратно истекать станем. А под это – все ноу-хау у нас! Помнишь, как ты кредиты возвращал? Не надо все подряд арестовывать. Важно ключевую горловину найти – и перекрыть. Опломбировать сливной краник! Вот тогда-то и приползут на брюхе! Они себя уж за чемпионов держат! А мы их апперкотом, откуда и не ждали. А чтобы раньше времени никто, кроме нас, не догадался, вот тебе для всех прикрытие – скупаем новые площадки. Банк-то растет. А там что ни институт, то пятнадцать – двадцать тысяч квадратов. А если даже явно вылезет, что не для банка, то на перепродажу. Нормальная спекуляция, любой заглотит. Нет! Великая во всех отношениях цель. С этим хоть согласен?

– Мое-то согласие зачем?

Второв запнулся от непонятного ему вопроса:

– То есть как?.. Ты ж этим и займешься, – и тут же, вдохновленный, не дав Забелину возразить, принялся ставить задачу: – Работать, чтоб не выпятить банк, станешь на своих рисках. Идея моя здесь такая: ты, само собой, остаешься в банке. Но внешне – для всех – мы разбежались. Из правления тебя выведу. Главное – не хочу, чтоб истинную, стратегическую цель заподозрили. Для всех ты идешь с понижением: садишься на спекулятивные поглощения. Второсортное направленьице. Особнячок этот за тобой оставлю. Во всем остальном ты сам по себе. Меня без нужды не донимай. Если что – через Чугунова.

Заметил движение Забелина, опередил:

– Знаю, не любишь. Все вы его за верность мне не любите. Вам бы кто попокладистей. Но – надежен. Насчет института – думаю, начать стоит с твоего бывшего – «Техинформа».

– Мельгунов?!

– А что смущает? По моим сведениям, там поразительные компьютерные технологии на подходе. Заодно и альма-матер бывшую из ямы вытащишь.

– Откуда знаешь, что в яме?

– А у кого теперь иное? Всю науку в яму загнали. Жлобье. Все на дешевку нахапать норовят. – Проигранные аукционы и конкурсы заусеницей цепляли его самолюбие.

– Объект серьезный. Без солидной финансовой подпитки не поглотить.

– Деньги будут. Возьмешь на пять лет восьмимиллионную кредитную линию на одну из фирм, что под твои зачетные схемы создавали.

– В долларах?!

– Можешь в тугриках. Отдашь контрольным пакетом акций. Сэкономишь лимит – считай, твоя премия…

– Шибко рискуете, гражданин начальник.

И было чему удивиться – прижимистость Второва, перерождающаяся в последние годы в скаредность, была хорошо известна.

– Ничем особенно не рискую. Не чужому даю.

И в какой уж раз подивился Забелин – за внешней невнимательностью ко всему, что не касалось напрямую банка, а значит, и не было для него интересно, за усиливающимся в последние годы равнодушием, сродни равнодушию старика, экономящему эмоции, оставался Второв непревзойденным, стихийным психологом, интуитивно чувствующим сердцевину каждого и умеющим при необходимости к пользе своей это знание использовать.

Вот понимал же Забелин, что приготовлена реплика заранее, всхолена, приперчена слегка в разговоре и, лишенная гарнира, подана в нужную минуту. Но купился. Даже скривился в показной насмешливости, чтоб скрыть удовольствие. Однако уже понимал: не откажется.

Потому что в жесте этом проступило главное – Второв, превыше всего ставящий надежность, избегавший, как сам выражался, «бланковых рисков», предлагая сейчас за здорово живешь, на слово восемь миллионов долларов, признавал тем самым высокую его, Забелина, ценность.

– А что свой – после сегодняшнего уверен?

– Иначе б не пришел. Так договорились?

– В таком варианте – договорились.

– Ну и отлично. Да, я тебе человечка одного подошлю по ценным бумагам. Тихая такая золотиночка. Но среди фондовиков – тигра. Ну а насчет технологии дела – не тебя учить. Тут ты профессор.

Еще не договорив, сам понял, что получилась двусмысленность, а потому слово «профессор» произнес с иронией.

Но и Забелин не спустил:

– Профессора у тебя теперь другие.

– Не цепляйся к начальству. Людей человек пять возьми, больше не бери – банк оголишь. Кадры Баландину понадобятся. Думаю посадить его на кредиты. Хватит водку с губернаторами жрать. Пора живым делом заняться. А человек он банку преданный. Как полагаешь?