Банк

– Ишь как ловко! А то ты, когда Папе докладывал, не знал, что если они денег не найдут, так победителями мы становимся? Все знал. Так сам же им деньжат преподносишь, чтобы, не дай бог, не обломилось. Лихо!

– Пустое. Продристал, теперь пылишь. А мне так один хрен кого кредитовать, лишь бы доход банку.

– Да. Много ты о банке думал, когда Белковскому денежки подписывал.

Баландин двинулся было демонстративно к двери, но при фамилии «Белковский» вернулся.

– Белковский? Белковский?

– Да, тот самый. Твой корешок по «Олимпийцу», – освежил ему память Забелин. – Или тоже совпадение?

– Все мы работаем с теми, кому доверяем. Для банка надежней, – прорычал Баландин.

– Особенно если можно навар поиметь.

– Ну ты не заговаривайся. А то ведь тоже не посмотрю…

– В склочку обратить хочешь? Может, и обратилось бы, если бы не…

Он сделал паузу. И Баландин на паузу эту купился.

– Если бы что? – не выдержал он.

– Именно. Пиджачишко Клынин.

– Какой еще?.. Что ты здесь? Пришел, сорвал встречу, пылишь что-то. Может, не в себе? – заподозрил он. – Какая-то бессвязность.

– Может, и прошел бы у тебя этот номер, если б не Клынин пиджачишко, – со своей стороны посочувствовал собеседнику Забелин. – А так элементарное служебное расследование – и все срастется: отказ в кредите, тут же кредит «ФДН», странная победа, докладная Клыни и моя, само собой. Да и лишние пятьсот тысяч рублев и в кредите – тоже та еще бородавочка.

– Бездоказательно.

– Окстись, милый, – охолодил Забелин. – Этого-то не достаточно? Сам знаешь, Папа многое любимцам прощает. Даже воровство.

С удовольствием ощутил, как дернулся Баландин.

– Но не предательство. Тут он строг. Да и смысла теперь нет.

И в ответ на вопрошающий взгляд Баландина пояснил чуть ли не беззаботно:

– Контрольный пакет, по существу, у нас сформирован. И к управлению, а тем паче к дивидендам никакой «ФДН» я на дух не подпущу. Пусть он хоть усрется, – усилил он впечатление на языке, близком собеседнику. – А значит, и интереса нет. Со всех позиций бессмыслица. И из банка со скандалом…

– Не пугай – пуганый. -…И денег тю-тю, – не обратил внимания на квелую реплику Забелин. – Так что выбором можно не мучиться. Ну, как, договоримся? Кстати, я твоему Белковскому пообещал за отказ пятьсот тысяч долларов. Пока в силе. Там на всех вас хватит. Вот так, Палыч.

– Ай ты, черт. – Баландин, заглядевшийся на что-то через стрельчатое окошко, хлопнул себя по ляжкам. – Дурацкий какой-то разговор. Еще и разругаться не хватало. Будто и впрямь не одно дело делаем! Влип ты, конечно, Палыч, но не чужие мы. И даже обвинения твои дурацкие прощаю – вижу, что не в себе. Попробую помочь.

– Вот и спасибочки. – Забелин придвинул ему телефон.

– Ты меня совсем за ссученного держишь. Подождешь до завтра.

– И так заждался.

– Сказано – до конца дня, – решительно объявил Баландин. – Бывай!

– Бывай, – согласился Забелин. – Я пока здесь побуду. Но если через час мне не сообщат, я для начала к вам спущусь. А потом… в общем, отсюда в Шереметьево.

Баландин развернулся, уперся взглядом в тихонько поднявшегося метрдотеля.

– Тебе чего здесь?!

– Там… гости нервничают, – растерялся старик.

– Пошел. Скажи – иду.

– А мне – кофе, плиз, – попросил беззаботно развалившийся на диване Забелин. – Если не трудно, конечно… И Яну чтоб завтра же забрал, – добил он.

– Плохо ты кончишь, Палыч, – заверил Баландин.

В ответ Забелин растекся в обаятельной, под Макса, улыбочке.

Прошло сорок минут, когда раздался зуммер мобильного телефона.

– Алешенька! – услышал он радостный голос Наташи и тотчас понял – сработало. – Тут Максим вырывает. Ну, я сама бы…

– Стар! Ты слышишь? – трубкой опять овладел сильнейший. – Только не падай там – сдался Белковский. Только что позвонил. Полная виктория! Вот так. Пока ты там груши околачиваешь, я подработал. Цени!

– Ценю!

– Алешенька! – Это опять была Наталья. – Я так за нас рада. Это так здорово. Но ты бы слышал – Максим разговаривал ну как король. Я даже боялась, что Белковский трубку бросит. Но ничего!.. Да, ты не забыл насчет вечера?

– Помню, помню, – погрустнел Забелин. – Жду у входа.

Зажатый меж неестественно оживленными любовниками Забелин терпеливо скучал под грохочущий на сцене симфонический оркестр. Потом, поняв, что несколько часов этого времяпрепровождения ему не выдержать, взял программку и принялся развлекаться, пытаясь разобраться, чем отличаются друг от друга бесчисленные тромбоны, валторны, габои.

Из транса его вывел Максим, энергично ткнувший приятеля локтем.

– Полагаешь, в буфет пора? – по-своему понял жест обнадеженный Забелин. Но, посмотрев в направлении, куда указывал Максим, замер в изумлении.