Банк, хранящий смерть

— Вот и второе, — Пауэрскорт поднялся из кресла и принялся расхаживать по библиотеке, — на протяжении всего расследования меня не оставляло ощущение, что кто-то уже занимался этим делом. Старый мистер Харрисон, совершавший регулярные прогулки среди храмов на озере, не раз заговаривавший с сестрой о заговорах, вел тайную переписку и, видимо, шел по тому же пути, что и я. В понедельник я нашел ящик с письмами, спрятанный на крошечном острове посреди озера. Это были письма из Германии, в которых он интересовался, не состояло ли некое лицо в тайном обществе в Берлине, том, что связано с университетом Фридриха-Вильгельма. А еще там были две газетные вырезки со статьями о крахе Банка Барингов, случившемся семь лет назад. Поначалу я не придал им значения.

Пауэрскорт снова сел в кресло. Перечисляя обстоятельства дела, он по привычке отмечал их пальцами левой руки.

— А теперь мы приближаемся к развязке, Роузбери, или почти к развязке. Во-первых, Чарлз Харрисон учился в университете Фридриха-Вильгельма в Берлине. И я уверен, что он состоял в тайном обществе. Во-вторых, это общество было основано последователями некоего историка по фамилии фон Трайтчке. Историк умер в прошлом году, но общество продолжает действовать. В-третьих, фон Трайтчке был фанатиком-националистом. Он считал, что подлинный враг Германии не Россия или Франция, а Англия. В-четвертых, я послал Джонни Фицджеральда в Берлин, чтобы он навел там справки о тайных обществах. Джонни предупредил меня о том, что из Германии в Ирландию будет послано оружие и что, возможно, это дело рук тайного общества. И вот, когда он уже заканчивал свое расследование в Берлине, на пороге моего дома в Лондоне вдруг появился незнакомый молодой человек, желавший знать, где находится Джонни и не является ли он моим другом. Дворецкий сообщил ему, что Джонни сейчас в Берлине, и подтвердил, что мы действительно дружим. И тут же Джонни потерял все свои связи в Берлине. Я не знаю, находится ли штаб общества в Берлине или в Лондоне. В-пятых, все члены общества дают клятву и обещают всемерно содействовать интересам будущего Германии. В-шестых…

Пауэрскорт запнулся. За деревянной панелью раздалось какое-то шуршание, словно мыши старались подобраться к книгам Роузбери.

— В-шестых… Это-то и привело меня к вам сегодня. Наш молодой друг в Банке Харрисонов сообщил, что из банка постоянно переправляются капиталы, причем делается это весьма поспешно. Те, кто допрашивали его в Блэкуотере, говорили о следующем понедельнике, как о решающем дне. То есть — за неделю до юбилея.

Пауэрскорт покосился на Роузбери, словно не был уверен, стоит ли ему продолжать свой рассказ.

— Выкладывайте, выкладывайте, — сказал Роузбери.

— Я знаю, что это кажется невероятным, Роузбери. Уильям Берк тоже не хотел поначалу верить. Но пришлось. Видимо, Чарлз Харрисон пытается повторить историю Банка Барингов, только наоборот. Баринги разорились из-за неосторожной ссуды Аргентине. Конечно, они совсем не предвидели такого исхода. А Харрисон намеренно пытается довести свой банк до разорения, причем так, чтобы это произошло за неделю до юбилея. Он хочет, чтобы крах его банка повлек за собой банкротства других. Накануне юбилея в Лондон съедутся журналисты из разных стран, а каждая страна ведет дела с лондонским Сити. И вот когда королева Виктория уже будет готова отправиться в собор Святого Павла, разразится финансовый кризис. В статьях о Банке Барингов, которые я обнаружил в тайнике, старый мистер Харрисон подчеркнул одну фразу.

Пауэрскорт извлек из кармана мятую страницу «Экономиста».

— Это слова сэра Ротшильда, как вы помните — главного спасителя Банка Барингов: «Если Баринги обанкротятся, это приведет к тому, что весь мир откажется впредь помещать свои ценные бумаги в английские банки и проводить финансовые операции в Лондоне».

Роузбери побледнел. Он подошел к длинному столу, стоявшему в центре комнаты, и налил себе изрядную порцию из одной из бутылок.

— Хотите выпить, Фрэнсис? Выпить перед катастрофой? Понедельник, говорите, следующий понедельник? И что же тогда случится?

— На следующий понедельник назначен срок очередной выплаты Банком Харрисонов по венесуэльскому займу. Они заключили эту сделку два года назад вместе с другими банками. Дела шли не очень хорошо, и считалось, что Харрисоны подключили к ней консорциум европейских банков. Они не обращались за помощью для выплаты следующего транша.

— Каков размер этой суммы? — тихо спросил Роузбери.

Пауэрскорт покосился на портреты скаковых лошадей, развешанные по стенам. «Может, и правда надежнее вкладывать деньги в рысаков, чем в венесуэльские закладные, которые поддерживает Банк Харрисонов?»

— Четыре миллиона фунтов стерлингов, — ответил он, — но вот что важно: если верить Ричарду Мартину, а у меня нет оснований ему не доверять, у Харрисонов не окажется денег для этой выплаты. Все капиталы переведены за рубеж. А сколько еще счетов может на следующей неделе быть предъявлено к оплате — одному Богу известно!