Банк страха

— Но они ошибаются. Она ничего не знает. Она просто напугана. На нее устроили настоящую охоту, и она боится, что ее хотят убить. Поэтому и сбежала. Вы просто не представляете, о какой сумме здесь идет речь!

— О какой же? — Его ручка повисла в воздухе. Хофман понял, что совершил грубую ошибку. Еще немного — и он окажется соучастником того нелепого преступления, в котором они собрались обвинить Лину.

— Я не знаю. Очень большой.

После этого Сэм решил быть внимательнее. Полицейский спросил, когда он в последний раз разговаривал с Линой; он сказал, что вчера днем, около двух часов. Сказал также, что пытался увидеться с ней, но она отказалась. Теперь он понятия не имел, где она, и попросил, чтобы ему позвонили из Скотленд-Ярда, если что-нибудь узнают. Инспектор Уильямс попытался выяснить у него подробности его отношений с Линой, но тут Сэм отказался отвечать, не переговорив предварительно со своим адвокатом. Тогда инспектор закрыл свой кожаный блокнотик. Он оставил Хофману карточку, и Сэм проводил его до двери.

После визита полицейского Хофман помрачнел еще больше. С того момента, как к нему пришел повар-филиппинец, и до сегодняшнего дня его столкновение с Назиром Хаммудом оборачивалось для него все хуже и хуже. Он вытащил из ящика стола единственную весомую улику, которую ему удалось заполучить, — чистый бланк — и понял, что не удосужился даже выяснить, что это за фирма. Можно было хотя бы попробовать позвонить по тунисскому телефону «Оскар трейдинг». Он же словно спал на ходу. В порыве покаяния он снял трубку и набрал номер, указанный на бланке: 216-1-718-075. После третьего гудка ему ответил мужчина — явный американец с мягким и гнусавым южным говором.

— Хэлло. Чем могу быть полезен?

— Это кто? — спросил Хофман.

— Чем могу быть полезен? — повторил южанин. Он был примерно ровесником Хофмана; в его голосе прозвучало некое ожидание, словно Хофман должен был произнести нужные слова.

— Это что за номер? — спросил Хофман. — Куда я попал?

Ответивший повесил трубку. Хофман сразу же набрал номер еще раз, но линия оказалась занятой. Она оставалась занятой еще около часа. Когда Хофман наконец прорвался, произошла та же сцена.

— Хэлло, — ответил южный голос. — Чем могу быть полезен?

— Я по делам компании «Оскар трейдинг», — сказал Хофман на этот раз.

— Одну минуту, — ответил голос и отложил трубку в сторону. Молчание длилось примерно минуту. Пока Хофман ждал, ему пришло в голову, что они стараются выяснить, откуда он звонит. Наконец ответивший снова поднял трубку. — Прошу прощения, — сказал он. — Ничем не могу вам помочь. Здесь нет никакой «Оскар трейдинг».

— Какой это номер? — спросил Хофман, но уже услышал гудки. Когда он попытался дозвониться еще через несколько минут, тунисская операторша сказала, что номер отключен.

Когда Хофман обдумывал это странное событие, в его памяти вдруг всплыло смутное воспоминание детства. У них дома в Бейруте отец оставил около телефона записанный номер, которым следовало пользоваться лишь в непредвиденных случаях. Как-то Сэм набрал этот номер. Спокойный, уверенный мужской голос ответил ему тогда теми же словами: «Хэлло. Чем могу быть полезен?» А когда маленький Хофман что-то сказал наугад, он повесил трубку.

В этот день Хофман решил, что нуждается в серьезном подкреплении. Получалось, что он пытался играть в высшей лиге жуликов, не понимая, во что он, собственно, играет. Подумав немного на эту тему, он позвонил в Париж знакомому палестинцу Али Маттару, который был, если говорить по-простому, самым прожженным пройдохой, какого он когда-либо знал.

Али Маттар вырос в лагере беженцев около Тира, в Южном Ливане. Словно левантийский Оливер Твист, он сумел обаянием и лестью пробить себе дорогу в полуреспектабельный мир, поставляя информацию полудюжине разведывательных служб, в то или иное время покупавших его услуги. В начале 80-х годов был даже такой период, когда он одновременно работал на разведки Сирии, Израиля, ООП и Ирана. Выходить сухим из воды ему позволяло общее мнение, что в действительности он все это время работал на Соединенные Штаты. В известном смысле так оно и было.

На самом же деле Али всегда работал на себя. Этот его фундаментальный эгоизм и служил ему защитой. Еще молодым человеком он приехал в Бейрут и нанялся шофером в американское посольство. Через несколько лет он уволился и открыл собственное агентство перевозок. Он догадывался, что друзья-американцы, дававшие ему работу, были сотрудниками разведки (хотя те уверяли, что он ни о чем таком догадаться не мог). Али знал, что делает. Он все время был в развитии, а в те годы лучшим средством для продвижения были Соединенные Штаты.