Банкет на перекрёстке

Так вот недели три назад мы с Берталетом в тех местах барражировали. Ну и забарражировались с тамошним урожаем бирюлек так, что прозевали первые признаки внеочередного выброса. Глядь, а в воздухе уже бисер проглядывает и небо грозовеет. Я пару раз крикнул, да то ли разошлись уже далековато, то ли сквозь ветер ничё не пробилось. ПДА уже, само собой, глючит, ни вызов послать, ни меток разглядеть. В общем, чую, один остался, а до выброса хрен да маленько. Душа в башмаки провалилась, в башке дурные мысли вертятся, мол, отгулялись на этом свете и я, и Берталет. В общем, ломанулся я к тем бункерам, как вепрь за свиноматкой. А уже сумерками накрыло, гремит вовсю, земля того и гляди с небом местами поменяются. Чудом выскочил на расковырянный бункер, тут уж не до осторожности — выброс припирает, ну я с разбегу туда и нырнул. А там, плоть твою, четвёрка мародёров на лёжку забралась. Аккурат с дверью копошились, чтобы закупориться. Упирались без оружия, всеми четырьмя, задвижка-то тонны полторы весом.

Полтишок сделал солидный перерыв на вторые пятьдесят грамм беленькой и, смакуя внимание к своей персоне, продолжил:

— Вот под эту самую задвижку, в тот самый бункер, посерёд той самой компании влетаю я. Мародёры в ступоре зависли: то ли плиту задвигать от выброса, то ли оружие хватать и меня мочить. Пока они зенки таращили я, не будь дурак, хвать гранату. Колечко дёрнул, чеку зажал и стою с эфкой в протянутой руке, как Ильич с кепкой на площади горисполкома.

Полтишок картинно поднял руку и, согнув пальцы, со свирепым лицом оглядел слушателей.

Послышался недоверчивый смешок.

— Стои́т статýя в лучах заката, — прокомментировал кто-то из-за дальнего столика. — А вместо хрена в руке граната…

Несколько сталкеров заржали, но на них зашикали, чтобы заткнулись. Бармен скептически выгнув бровь, оторвался от калькулятора.

— Ну и чё дальше?

— Чо-чо? — передразнил Полтишок, опуская руку. — Дальше самое смешное. Следом за мной в бункер вваливаются Берталет и кровосос. И наступает немая пауза… как у Чехова в пьесе «На дне».

В баре повисла тишина. Сталкеры с подозрением косились на рассказчика, не тронулся ли умом. Кто-то уже вертел вилкой у виска и разочарованно махал рукой. От дальнего столика вновь подали голос.

— Вообще-то пауза была у Гоголя, в «Ревизоре».

— Та брэшет! — резюмировали с другого конца бара. — Як Троцкий.

Полтишок презрительно скривился.

— Не веришь, вон у Язычника спроси.

Все взоры медленно перекочевали на столик в углу. Макар спрятал удивлённый взгляд, уткнулся в тарелку, исподлобья покосился на Ждана. Бармен вновь подал голос:

— Неужели было?

Ждан, разглядывая дно стакана, нехотя двинул плечами.

— Только раз в десять быстрей, чем он рассказывает. — негромко проговорил он и аккуратно влил в рот остатки водки.

— Ну ни хрена себе! — буркнул бармен. — Если б Язычник не подтвердил, я б спросил, где в зоне трава растёт, с которой такие макли мерещатся.

Внимание бара снова обратилось к Полтишку. Тот победно покосился на публику и церемонно поднял третью рюмку.

— Выпить водки полтишок, это радость для кишок…

— Ладно, не тяни! — поторопили из-за соседнего стола. — Чё дальше-то?

Полтишок утёр губы, оглядел публику.

— А дальше все таращатся на кровососа, кровосос сверкает зенками на нас, Берталет, как зомби, хрипит «Мочи!» и дёргает курок, как заведённый. А у самого автомат на предохранителе.

Тут мародёры бочком, бочком и к своему оружию. Берталет наконец рассмотрел мародёров и задёргал автоматом то на них, то на кровососа, а я получается аккурат посерёдке торчу, как камень в почках. А снаружи уже небо полыхает, в бункере по полу отсветы как от сварки. Чую, ещё маленько и всем кранты, или от кровососа, или от мародёров, или от выброса, или от моей гранаты.

Полтишок понизил голос.

— И тут в углу бункера поднимается куча мусора, а из-под неё всплывает Язычник с автоматом наперевес и командует: — «всем стоять-бояться, оружие на пол, три шага от двери!»

У мародёров вообще тяпки на грудь попадали… Я гранату обеими руками зажал и тоже на полуспущенных, подальше от задвижки. У входа один кровосос остался, он-то нашего языка не понимает… И тут эта зверюга поднимает ручищи, берётся за плиту и задвигает её наглухо…

Полтишок опрокинул четвёртую рюмку и, показав бармену три пальца, полез за сигаретами. Бар зашелестел в нетерпеливом ожидании кульминации событий, но понимал, что Полтишок до конца выдержит причитающуюся перед финалом паузу.

Ждан кивнул Макару и поднялся из-за стола.

— Пойдём-ка ложиться. Завтра рано вставать, а нам ещё стволы бы почистить…

Макар нехотя встал, с плохо скрываемой досадой направился к выходу. Поднимаясь по лестнице, вздохнул.

— Может сам тогда дорасскажешь?

— Что дорасскажешь? — не понял Ждан. — Ты про эту историю? Это ж обычный сталкерский эпос. Там всё гораздо проще было. Бункер этот точно не люди вскрыли, потому, что когда я его обнаружил, там не было ничего, что остаётся в сталкерских схронах. Да и сдвинуть дверную задвижку человеку не по силам. Там стали больше тонны и обесточенный сервопривод.