Банкир

Вот почему он неудачник: отвлекается на женщин! А нужно ведь на работе, на работе сосредотачиваться, на одних только мошенниках и лохах, причём не простых мошенниках, а вредящих интересам нашего, правильного бизнеса!

ГЛАВА ПЯТАЯ

После пятидесяти лет Антонов начал испытывать одно непривычное чувство.

Это не было головокружением, скорее, он назвал бы это телокружением: ему иногда казалось, что под ногами его поворачивается и покачивается земля.

Очень медленно – а, может быть, наоборот, невероятно быстро – земля неслась куда-то, при этом слегка – именно чуть-чуть! – вращаясь и подрагивая.

Горделивое такое чувство; чуть ли не в том духе, что под ним крутится земля.

Разумеется, тут было влияние повышенного артериального давления; он знал, что сказывается возраст. Но возникало-то это чувство в момент принятия решений…

Может, он, Антонов, чувствовал в такие мгновения Божью волю? А коли так, без разницы, отчего это: от самомнения или от повышенного давления. Главное, ощущение было реальным и даже, кажется, передавалось другим людям.

Вообще говоря, он обязан был чувствовать нечто подобное. Управляя крупным банком, ты не можешь быть тем же мямлей, каким был в двадцать лет, когда не руководил ничем; ты обязан хотя бы играть роль уверенного в себе и принимающего важные решения человека, если уж не можешь быть им на самом деле.

Головной офис «СвязьИнвестБанка» находился в одном из малых строений «Москва-сити». Это было всего лишь десятиэтажное здание; зато оно целиком принадлежало банку, а архитекторы сделали его неким передовым горным отрогом или ступенькой подъема от реки к основным вершинам «Москва-сити».

В проекции на земную плоскость здание представляло собой каплю или головастика, чей хвост уходил в недра квартала, а кругляш головы рассекал пространство. Отделка – сплошь чёрно-синее непрозрачное стекло; но, надо сказать, имелось у здания ещё одно сходство, которое Антонов заметил сразу, а потом долго ждал: кто же ещё увидит и припечатает? Ибо сбоку строение напоминало большой электрический кофейник, стоящий носиком назад. А от кофейника, как известно, один шаг до чайника…

Впрочем, на кофейники похожи и носы морских кораблей, так что преувеличивать смешные черты своего здания не нужно… И сам Антонов называл их банк «головастиком»; кличка прижилась: вроде бы, так говорили уже и рядовые сотрудники.

…Но подобные мелкие мысли Алексей Викторович Антонов гнал прочь в это апрельское утро; он готовился к приёму влиятельной румынской делегации.

Румын ожидали к половине одиннадцатого, а до того Алексей занялся простым диспетчерским делом: прозванивался в правительство и в Администрацию Президента чтобы договориться о лёгком изменении программы для румын. На самом деле, можно было ничего не менять, просто он хотел пообсуждать эти изменения. Хотел показать румынам, что он – на связи, при делах, в курсе того, что делают и правительство, и Администрация Президента, и «Газпром», и все остальные. Одновременно то же самое он показывал и правительству. Антонов для этого визита румын даже создал в банке рабочую группу по сопровождению их делегации, и, хотя многих ещё не было на работе, но уже летали взад-вперёд эсэмэски, е-мейлы, живые звонки…

…Наконец, в одиннадцать, с опозданием, в банк прибыли румыны. Их ввели в приёмную, и первый человек, за кого зацепился взгляд Антонова, была молодая женщина, чем-то напомнившая ему его собственную – увы, умирающую – жену Галину.

Сходства внешнего вообще-то было мало: худая и высокая Галина и эта среднего роста румыночка – он даже сразу не понял, кто она: член делегации, переводчица? Глаза её были чуть навыкате, прямые волосы отливали жёлудевым цветом, а свободный брючный костюм не мог скрыть ни её животика, ни тонких ножек – вообще, не так уж и молода она была: пожалуй, за сорок.

Что же так удивило в ней Антонова и почему вспомнилась его бедная жена?

Но он тут же перевёл взгляд на настоящего главу делегации, добродушного г-на Видяну, издали несущего ему руку для пожатия.

Г-н Видяну был одет в двубортный костюм с узкой талией и широкими плечами; сам он был сед, благообразно морщинист и весь – какого-то старого доброго стиля. Правда, Антонов по прежним контактам помнил, что Марчел Видяну всё, что нужно собеседнику, легко обещает, потом мало что выполняет; а, когда напомнишь ему, он вновь берётся всё исправить, хотя результат опять будет такой же. Но он хотя бы хамски не прерывал с тобой разговор, как, увы, поступали с русскими в последнее время многие западноевропейцы.