Банкир

— А должны были гореть?

— Скажите, это обычная встреча старых армейских друзей?

— В какой-то мере да.

— Что? Гаусс собирается работать на Хейгена?

— Лучше спросите кого-нибудь из них.

— Я спрашивал. Хейген не отвечает. Гаусса нет в городе.

— Почему бы вам не попробовать узнать в соответствующем правительственном департаменте?

— У кого-нибудь, в частности? — спросил репортер.

— Есть такой мистер Карви. Тим Карви. Он может кое-что знать.

— Для печати? — спросил Моллетт. — Он не будет говорить, не так ли?

— Побеспокойте его тем не менее.

— Я бы лучше побеспокоил вас.

— Если вы побеспокоите Тима, — пообещал Палмер, — я выложу вам все неофициально, с достаточным количеством деталей, так, чтобы вы знали, какие вопросы задавать Хейгену, Лумису и Гауссу.

— Иными словами, вы хотите, чтобы этого Карви побеспокоили. И вы хотите сделать это чужими руками.

— Не такого разговора обычно ждешь от корреспондента «Стар».

— Сейчас я все заверчу, — ответил Моллетт.

— Хорошо. До свидания.

Палмер снова нажал кнопку прямого соединения с городом и набрал номер Мака Бернса. Теперь было без четверти три.

— Отвечаю на твой звонок, Мак.

— Дорогой, почему ты не сказал мне, что в тебе течет ливанская кровь?

— Это ты считаешь комплиментом?

Бернс хмыкнул:

— Не мог дождаться закрытия биржи. Когда все началось, я довольно быстро сообразил. Я хочу лишь узнать, как тебе это удалось?

— Что удалось?

— С ума можно сойти. Слушай, я сейчас послал тебе кое-что с рассыльным. Это должно быть у тебя с минуты на минуту.

— Что это?

— Магнитофонная лента. Она твоя.

— Я тронут. Мак.

— А я изумлен. У меня тут со всех сторон трезвонят телефоны, дорогой. Позволь мне позвонить тебе сегодня вечером. А еще лучше: давай пообедаем вместе.

— Мак, если ты меняешь предмет своей преданности, лучше не теряй времени. Я все еще БАП.

— Не разыгрывай меня, дорогуша! С таким умом?

— Ум тот же, что и раньше. Просто работает над другой идеей. Я не знаю, как насчет обеда. Позвони мне около пяти.

— Чудесно. Должен бежать. Пока.

Палмер повесил трубку и смотрел, как темнеет кнопка. Он проверил время первого звонка Бернса и понял, что тот звонил, еще не зная о встрече в «Клубе». Другими словами, решил Палмер, Бернс отреагировал на неожиданное падение курса акций Джет-Тех. Он, вероятно, еще не слышал о Гауссе. Один из многочисленных звонков, которые, по его словам, начинают поступать к нему, вероятно, принесет новость о ленче.

Палмер закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Нетрудно разгадать Бернса, сказал он себе. Экспансивное приветствие, попытка теплого сближения были вызваны всего лишь распродажей акций на бирже. Бернс проанализировал положение и решил, что это был ответ Палмера на угрозу быть разоблаченным. Таким образом, Бернс, вероятнее всего, решил нейтрализовать Палмера, послав ему магнитофонную ленту, о которой шла речь. Это бы ослабило нажим Палмера на биржу и дало бы Бернсу время изобрести способ переманить Палмера в лагерь Джет-Тех, может быть, через… Как говорится в старой пословице? Легче поймать муху на мед, чем на уксус?

Снова загудел интерком.

— Да?

— Только что доставили сверток, сэр.

— Принесите его, пожалуйста.

Палмер нажал черную кнопку телефона, соединяющегося с кабинетом Вирджинии Клэри.

— У вас где-нибудь здесь есть магнитофон? — спросил он без предисловий.

— Я… Да, думаю, есть.

— Пусть его принесут ко мне, и приходите сами.

— Вы у себя в кабинете?

— Как можно скорее, пожалуйста.

В 3.10 Палмер поставил кассету Бернса на магнитофон. Они с Вирджинией стояли и следили, как она разматывается. Тихий, скрипучий звук послышался из динамика.

— Сделай погромче, — предложила Вирджиния.

— Может быть, мне нужно просто послать это в одну из радиокомпаний в целях широкого оглашения?

— Гм.

Вскоре они услышали свои голоса. Палмер послушал, вдруг нахмурился и включил перемотку, внимательно рассматривая крутящуюся ленту. Через несколько минут она была смотана на основную бобину. — Странно, — сказал Палмер, — ни единого соединения.

— А должны быть?

— Оригинальная лента охватывает много дней и вечеров записи. Магнитофон в квартире Бернса имел маленькие семисантиметровые бобины. А эта лента заполняет 17-сантиметровую бобину. Это означает, что она составлена из трех-четырех более маленьких. Чтобы они были вместе, их надо склеить. А на этой ленте соединений нет. Значит…

— Значит, это переписанный вариант, а не оригинал.

— И опять блестящий ум Клэри.

— Мак выдал это за оригинал? Как ты заставил его расстаться с ним?

— Секрет. Главное, он не расстался с оригиналом. Он думал, я поверю, что он отдал оригинал.

— А это…

— Значит, я был прав в отношении Мака. Он не подозревает, в какой серьезный переплет он попал. Если бы он знал о моем ленче, он понял бы, что теперь у него безвыходное положение и даже ложная взятка, вроде этой, ничего не может спасти.

— Вудс, я совершенно не представляю, о чем ты говоришь.

— Знаю. — Он поднял глаза от магнитофона. — Прости. Я даже не разговаривал с тобой с того вечера в пятницу. Это все китайская грамота для тебя, не так ли?

— Я провела очень спокойный уик-энд дома у телефона.

— Прости меня.