Банкир

Она была постарше на три года – Валя Зайцева; из школы она поступила в ПТУ, лет с тринадцати начала уже блудить с парнями… А жили мы в одном дворе. Даже очень дружили, когда были совсем маленькие… И вот в мае она приглашает меня на день рождения – ей как раз шестнадцать исполнилось… Помню, я еще два дня по магазинам ходила, все не знала, что подарить…

Отмечать решили на даче одного из пацанов – это рядом с Покровском, в двух километрах. Пришла – там уже компания: еще две девчонки и четверо парней, лет уже семнадцати, а может быть, и старше… Вообще-то мне там сразу жутко не понравилось: стали вино пить какое-то дрянное, я не хотела, но фужер все-таки выпила; стали подначивать, обзывать «малолеткой» и «недотрогой»… Потом Валька заговорщицки так позвала меня в другую комнату, показала мини-шорты – тогда они только появились, сказала, ей ее парень подарил, Костик… Спросила – не хочу ли померить… А кто ж из девчонок не захочет? Я сбросила юбочку, собралась примерить, а Валька:

– Трусики тоже снимай, это же мини-шорты, их на голое тело надевают, чтобы – полный отпад! Вот, смотри! – Она показала картинку из журнала с какой-то американской кинодивой. – Если тебе понравится, Костик и тебе такие привезет, совсем дешево, по оптовой цене!

Я покосилась было на дверь – она была закрыта, сняла трусы. А Валька схватила их, дверь распахнула, помахала, как флажком, засмеялась:

– Недотрога ждет своего прынца! В чем мама родила! Сначала я подумала, она дурачится, крикнула было:

– Валька, ты что?! – но тут в комнату завалилась вся компания, девки и ребята. Я прикрылась ладошками, присела на кушетку, чувствуя, как лицо загорелось от стыда – на мне ведь кроме коротенькой футболки и гольфов – ничего, бормочу что-то вроде: ребята… вы что… с ума сошли?..

– А она кокетничает… – захохотала одна из девиц. – Подумаешь – целка, это теперь ненадолго! А то будет из себя корчить…

Дальше все закружилось каким-то глумливым хороводом… Девки – все трое.

Валька тоже, – бросились сдирать с меня футболку, парни загоготали, я чувствовала на своем теле их липкие от пота руки… И – просто озверела… Меня повалили на кушетку спиной, сумела изловчиться и двинуть одной девке, Верке, пяткой в лицо… Та заверещала, бросилась на меня, но я проворнее оказалась, махнула ей по морде ногтями, как кошка лапой…

– Ах ты, сука! – закричала ее подруга, сумела скрутить мне руку за спину, больно так – что и не шелохнуться. – Да я щас тебе ложкой целку откупорю, сука брыкучая!

– А ну не гони, Машка… Попка – что надо. Ну что, пацаны, первым буду, а, без обид? – произнес высокий, жилистый пацан, что был у них за главного.

– Давай, Цапля… А я ее потом в попку трахну. И – тоже первый! – загоготал другой парень.

– Да я ей щас всю морду располосую! – кинулась та девка, которой я шнобель попортила, послышался шлепок – и та завыла в голос.

– Верка, ты прекрати нам кайф ломать… Заживет нос-то, он у тебя все равно картошкой… Вот «станок» не пострадал, и это радует… – гоготнул один из парней. – Костик! Третьим-первым будешь, в ротик?

– Ну ее, еще откусит…

– Ничего, обломаем, шелковая станет…

А обе девки, Машка эта и Валька, продолжали меня держать, но хватка ослабла. А я плакала, слезы катились по лицу, как горошины…

– Ты чего все разминаешь, засаживай! – подначила Цаплю Машка.

Тот подошел, грубо тронул рукой, сказал:

– Да она сухая, как наждак…

– А ты что хотел? Зато – целка! Считай – первая у тебя… Как и ты – у нее…

– Да ломал я уже!

– Это у кого же? – снова подначила Машка.

– А ну, девки, отойдите. Вроде присмирела кобылка, никуда не денется. – Он положил мне ладонь на спину. – Худенькая… А ну о койку обопрись!

Руки мне отпустили, я вроде покорно уперлась ладонями в кушетку… Увидела его ногу, вернее, ступню босую и что есть силы врезала пяткой прямо по большому пальцу! Дальше… дальше я просто осатанела – не знаю, откуда силы взялись!

Схватила ножку табуретки – там все четыре валялись, знаешь, такие, что прикручиваются, они тяжелые, словно свинец внутри, и по башке этому Цапле – он скрючившись стоял, за ногу держался – наварила, с размаху, сверху. Звук такой, будто дубиной по бочке, козел этот упал не ойкнув, кровью залился. А я тут же дубинкой этой тычком Машке прямо в лицо и сверху, по голове…

Они как-то растерялись, расступились, я выскочила в другую комнату, схватила в охапку чью-то куртку джинсовую, прыгнула в распахнутое окно как есть, босая, голышом… Перемахнула заборчик и в лес – дачка стояла крайней у леса… Бежала, не разбирая дороги, все казалось, гонятся за мной…

Потом – остановилась, вокруг – лес, сначала испугалась страшно, решила: забрела – не выбраться… Ступни все в крови, избиты… Завернулась я в эту куртку, легла под дерево и завыла по-щенячьи… А потом, потом уже плакала навзрыд, в голос… Пока не затихла… Под курткой свернулась клубочком, согрелась, мысли какие-то были странные – что вот останусь я жить в этом лесу навсегда… И превращусь в медведицу, стану сильной и раздеру всех обидчиков…