Банкир

Альбер одним движением погасил сигарету в пепельнице и поднял трубку специального переговорного устройства.

Вертолет мчался низко над морем. В наушниках пилота звучал позывной, похожий на позывной первого советского спутника: пи-пи-пи… Время от времени он косился на двух стрелков, напряженно всматривающихся в несущуюся навстречу массу воды. Дверцы с обоих бортов сняты; пулеметы закреплены в турелях, и приникшие к ним боевики больше похожи на дополнение к оружию, чем на живых людей. Наверное, так оно и есть. Тогда он сам – просто дополнение к этой грохочущей «вертушке»… А что в этом плохого? Кто на что учился… Да и…

Думать надо меньше.

– Далеко еще? – спросил, пытаясь перекричать шум винтов, один из парней.

– Что?

– Далеко еще?

– Пять минут лету.

– Как только будем над местом – включай прожектор.

– Ага.

– И не агакай. Не у тещи на посиделках. Уяснил?

С какими уродами приходится работать! А что делать-то? Жить как-то надо…

Пилот сосредоточенно кивнул.

– Ну, смотри… Да… Скажи им пару ласковых, чтобы не дергались.

Пилот нашел нужную частоту:

– Скаты, Скаты, я – Птичка. Готовность – три минуты, как поняли, прием.

– Всегда готовы! Конец связи! – Боец опустил мини-рацию. – «Вертушка» идет.

– Крот сказал – через час двадцать. А прошло только сорок минут, – недовольно пробурчал Саша Бойко.

– Переиграли, – пожал плечами один из бойцов. – Погода – к шторму. Потому и переиграли.

– Не люблю я переигрышей, – хмыкнул Саша.

– Да брось ты… Времечко-то сейчас… Раньше даже конвейеры по секундам работали, а уж в нашей системе… А любители – они любители и есть.

Полыхнула дальняя зарница, а следом – белый слепящий свет прожектора залил утлую надувную лодчонку.

– Да что они, опупе…

Пулеметная очередь разорвала лодку надвое; пули ложились кучно, густо, превращая пространство внизу в кипящий, залитый светом котел…

Саша Бойко шел вниз, в глубину, быстро работая ногами. Он чувствовал, как разламываются виски, потом – дикая боль в ушах, но движения не прекратил. Еще он чувствовал боль в бедре, но сейчас было не до нее… Если пуля пробила баллон – крышка. С такой глубины ему уже не вернуться… На ощупь он нашел нагубник, сделал аккуратный вдох. Легкие словно пронзило сотней иголочек… Ну да это не смертельно. Слава Богу, с баллоном все в порядке… Саша зафиксировался на достигнутой глубине и замер.

Вертолет перевалился на другой борт, прожектор пошарил внизу… Ничего, кроме бурого месива на поверхности воды.

– Порядочек! – подытожил первый стрелок. – Там один вроде в воду кувыркнулся. Может, ушел? – произнес второй.

– Рыбам на корм. Я все перепахал метров на двадцать вглубь. От пули не уйдешь. Круто, скажи? – Стрелок панибратски ткнул в бок пилота.

– Круто, – равнодушно подтвердил тот.

– Ладно, хорош базлать. Пошли к берегу. Не люблю над водой болтаться, особливо по такой погоде! Так и кажется: молния шарах, и – покойнички.

– Свистун, ты бы заткнулся, а? – зло прервал второй стрелок. – Накаркаешь, ворона…

– Да ладно тебе… – Первый чувствительно ткнул пилота в бок:

– Ты чего, водила, не слышал? Рули к берегу!

Вертолет круто развернулся и ушел в сторону наплывающей низкой тучи.

Саша Бойко выбирался на поверхность не враз. На сколько же он занырнул?

Бог знает. «Ухи» порвал, с верхушками легких тоже не все ладно. Ничего. Это пройдет. Полыхнула зарница – боец мигом ушел под воду, слился с ней. Хотя…

Зарница его и спасла: он увидел «вертушку», вернее, ее очертания. Это была слишком легкая машина, четверых ей на борт просто не взять… И еще – он различил контуры замершего в проеме снятой дверцы человека. Поза была вполне понятной. Даже слишком. Ну а если их не собираются брать, значит…

Нет, тогда этих мыслей даже не было: все мелькнуло так же скоро, как вспышка зарницы; Саша даже и не говорил ничего – просто коснулся руки близсидящего, что означало – «делай как я», и кувыркнулся спиной назад…

Саша огляделся на поверхности. Из ребят успел он один. Остальные… Что ж… Боевые пловцы всегда должны быть готовы к тому, чтобы стать частью моря…

Только – не из-за предательства!

Кто предал? Корт? В это Саша не верил. С Кортом они «ныряли» с восемьдесят второго; это – срок. Не говоря уже о переделках, в которых пришлось побывать…

Остальные ребята «плавать» начали с девяносто второго, молодые… Обучались по спецпрограмме, а вот в настоящем деле, в таком, какие проводились у берегов Северной Африки, скажем, никогда не были. Суверенитеты, ходить им конем! Хотя и это стало давно привычным…

Если предал не Корт – значит, База. Только они знали частоту рации и позывного… И еще это значит, что самого Корта устранят… Или – уже устранили… Что ж… Остается пара мелочей: найти эту самую Базу и – уничтожить. На войне как на войне. Эти дилетанты не додумали самую малость: это для них война – средство, для него это – профессия.