Банкир

– Того, что огонь у богов украл? Для людей?

– Того. Вот только на пользу это людям пошло или наоборот… По одному из вариантов мифов, Эллин был сыном самого Зевса…

– Ну, это тогда никого не удивляло… – весело рассмеялась Лена. – Греховодники были эти греки. И люди, и боги. Помню, в школе у нас парнишка дотошный был, он все доставал историчку: почему греки на всех ихних вазах – голые. Она отвечала всегда, глядя в стол: в Греции было жарко. А парнишка тот не отставал: «А что, девочки с мальчиками так голышом в школу и ходили?» Эллин, наверное, тоже был не самый примерный семьянин?

– Вот об этом мифы умалчивают. Известно только, что нимфа Орсеида родила ему сыновей – Эола, Дора и Ксуфа… От них и пошли основные греческие племена.

Эол, как старший, воцарился в Фессалии, Дор получил землю напротив Пелопоннеса и от него пошли дорийцы, а Ксуф… Что с тобой, Сережа?

Судя по всему, вид у меня странный. Но я не могу ничего долго объяснять.

Произношу просто:

– Дор – это я.

– Ух ты! – восторженно вскрикнула Лена, словно перед нею во плоти возник призрак того самого легендарного родоначальника дорийцев. – А ты – настоящий?

– Еще бы…

– Это твоя фамилия? – спрашивает Михеич.

– Не знаю. Просто меня так все называли.

– Кто – все?

Кто?.. Отец?.. Мать?.. Люди, словно за пеленой дождя, их лиц я не вижу, только различаю неясные, размытые очертания… И еще – картинка на стене… На фоне ночного, фиолетово-синего неба – замок, белый, залитый лунным светом, отчужденный и неприступный… И только в одном окошке светится огонь… Живой и теплый… «Огонек в окне, полуночный мрак, по осенней мгле беспокойный шаг…»

Нет. Не помню. Ни-че-го.

Мотаю головой. Напротив – участливые, огромные глаза девчонки и усталые и сочувствующие – Михеича…

– Не помню. Ничего.

Девушка кладет мне ладонь на руку. Она прохладная.

– Ты вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Просто – еще время не пришло… – Обвела нашу крохотную комнату лучащимся взглядом и сказала вдруг:

– А пойдемте гулять! Сейчас!

– Ночью? – удивился Михеич.

– Конечно! Снегу нападало, и еще – полнолуние. Светло как днем, только днем не так волшебно!

– Может, вы без меня… – замялся Михеич.

– Ну что вы, Михеич! Здесь же есть город древний, и музей…

– Музей по эту пору закрыт…

– Но город-то – открыт?

– А что ему теперь сделается? Не город – раскоп… Только зимой там пустынно и диковато…

– Что, там и дома есть?

– И дома, и улицы… Да и город не один – несколько, один над другим…

Нет, вы уж меня, детки, увольте, погуляйте сами. Только – поаккуратнее, раскопы там глубокие, можно и летом шею свернуть…

– А рассказать…

– Вот Сережа все и расскажет. Он и от меня наслушался, и книжек поначитался.

– Пошли? – смотрит на меня девушка.

– Пошли.

– Знал бы, что такой колотун будет. – Один из «кожаных» поплотнее запахнулся в куртку, но дрожь пробирала его.

– Впредь будешь умнее.

– Умнее, не умнее. Погода собачья.

– Погода как раз ничего, а вот жизнь…

– А эти – в тепле… Винцо попивают или – водочку… Слушай, Бодя, а если он сегодня вообще не выйдет, нам что тут, околевать всю ночь?

– Выйдет. Девку-то ему надо будет довести. Хоть до машины.

– Хм… А девка та возьмет да и не поедет. Думаю, он с ней койкой легко поделится… Я бы – поделился…

– Может, и так. А наше дело телячье – ждать.

– Добро бы – по делу сидели, а то – фотки сделать. На кой надо?

– Не нашего ума… Нам сказали – мы делаем. Чего зря?

– Это верно. Тебе хорошо, у тебя клифт на цигейке. А тут – заработаешь воспаление… Я не Президент, по боллисткам разлеживаться некогда… Выходят!

Готовь аппаратуру!

Объектив «берет» лицо Сергея Дорохова, защелкал «автомат».

– Ты покрупнее, покрупнее возьми! – зашептал тот, что помоложе, на ухо напарнику.

– Поучи отца «строгаться»…

– И девку, и девку щелкни.

– Да не зуди ты под руку!

– Слушай, куда это они?

– А пес их знает!

– Ну что, отчалили?.. Дело сделано.

– «Пальчики» надо взять.

– В доме старик. Да и эти могут вернуться в любой момент…

– Кто из нас мерзнет-то?

– Ну да… Подождем, пока заснет?

– Да пошел он!

– И что мы ему скажем? Спросим – как пройти в библиотеку?

– Иваныч говорил, он винцом торгует. Вот мы и придем – за винцом. А в доме – там уже осмотримся. Ладушки?

– Ладушки. Только дед тот, Назар сказывал, очень неглупый. И крученый.

Если чего – враз расколет.

– Да пошел он! Его на том свете заждались давно, а он все знай коптит…

Пошли…

– Не пори горячку-то! Я замерзший, а не отмороженный! Ждать будем. Нам же сказано, взять «пальчики» по возможности… Ну и будем ждать возможности.

– Возможность не ждут, ее создают.

– Сильно ты умный!

Укрытый снегом город кажется неземным. Лунным. А море, дышащее за обрывом мерно и сонно – океаном ртути. Тяжело, маслянисто переливаются почти недвижные волны…