Банкирша

Прищурив яркие глаза, полковник Ершов в упор, не скрываясь, разглядывал меня.

Я, в свою очередь, разглядывала полковника. Посмотреть было на что.

Сидящий передо мной мужчина оказался победительно-красив. Темные горячие раскосые глаза, нос без изъяна, смуглая гладкая кожа и неожиданно нежные, пухлые, слегка надутые губы. Над высоким лбом копна жестких волос «перец с солью». Стройная шея, широкие плечи, сильные руки.

Вот это экземпляр! Не ожидала встретить такого в МУРе. Вообще не верила, что подобные водятся в живой природе.

На первый взгляд я определила его возраст в районе сорока, приглядевшись, поняла — ближе к пятидесяти.

Наглядевшись на меня и, очевидно, составив обо мне мнение, полковник скучным, но приятного тембра голосом задал мне стандартные вопросы.

И получил стандартные ответы.

Покончив с рутиной, Ершов отложил ручку и немного отодвинулся от стола.

Я поняла, что настало время «неформальной беседы». Все повадки моего собеседника выдавали в нем большого «знатока» женской души. И похоже, его жизненный опыт приучил полковника относиться к своей внешности как к беспроигрышному аргументу в дискуссиях с дамами (особенно предпенсионного возраста).

Я позволила себе расслабиться, когда полковник начал разговор в манере «крутого интеллигента» (если такие возможны).

— Вы по-прежнему утверждаете, что в Куликова стрелял именно этот человек?

Ершов повернул ко мне фотографию, лежащую перед ним. Я взглянула на нее и кивнула.

— Вы знакомы с ним?

Я снова кивнула. Полковник едва заметно поморщился, недовольный моим немногословием.

— Как давно?

Пришлось открыть рот. Можно было, конечно, показать на пальцах, но я решила заговорить:

— Менее двух месяцев.

Полковник обрадовался, услышав мой голос, и поспешил использовать согласие говорить.

— Где и при каких обстоятельствах вы познакомились?

— В Женеве. Совершенно случайно.

— Как в дальнейшем развивались ваши отношения?

— Никак. Отношений просто не случилось.

— И тем не менее вы уверены, что в Куликова стрелял именно он.

— Уверена. Стрелял именно он, но не в Куликова, а в меня. Юра меня прикрыл.

— Почему?

— Потому что охранять меня — его работа. Юра — профессионал.

— Нет, почему этот человек стрелял в вас?

— Вы полагаете — я это знаю?

— Уверен.

— А я не уверена. Хотя предположения у меня есть.

— Поделитесь со мной?

— Пожалуй.

Я помолчала, собираясь с мыслями. Мой взгляд устремился внутрь меня, туда, где складировались воспоминания о похищении. Глаза же невидяще уставились на графин с водой, стоящий на углу стола.

Я настолько глубоко задумалась, что вздрогнула, когда Ершов неожиданно встал и, с графином в одной руке и стаканом в другой, начал огибать стол.

Он оказался очень высоким, гораздо выше, чем я себе вообразила. Двигался он резко, каждым движением демонстрируя скрытую силу.

Встав передо мной, полковник налил полстакана воды и протянул мне. Я, запрокинув голову, ошарашенно смотрела на длинную руку с не очень чистым стаканом в ней.

Он что, с ума сошел? Предлагать мне теплую некипяченую воду в общественном стакане…

Я была шокирована и не собиралась этого скрывать.

Глаза полковника хищно блеснули, он вернул графин на место и присел на край стола, держа стакан по-прежнему в руке.

Его обтянутое светлыми брюками колено покачивалось в полуметре от моего носа. Мне стало смешно.

Методы полковника Ершова никак нельзя назвать традиционными.

Видимо, по его расчетам, столь опасная близость с его мужественным телом должна была деморализовать меня.

Я решила не разочаровывать великого психолога и задержала на лице обиженно-оторопелое выражение.

— Я слушаю вас, — напомнил о себе полковник, качнул ногой и отпил из предназначенного мне стакана.

Вообще-то я люблю следить за реакцией собеседника, для чего во время разговора смотрю ему в лицо.

В данном случае от этой привычки пришлось отказаться. Полковник был настолько высок, что видеть его лицо я могла, только сильно запрокинув голову.

Но это, во-первых, неудобно, а во-вторых, некрасиво.

Я решила отнестись к нашему разговору как к телефонному, то есть определять реакцию собеседника только по его репликам, сопению и ритму дыхания. Для полного антуража я села так, чтобы видеть телефонный аппарат.

— Человек с фотографии мне известен как Влад.

Фамилию свою он мне не называл, но я случайно слышала что-то вроде Прохорова или Прохоренко. Он работает на конкурента моего мужа в Риге.

Я сказала то, что полковнику по идее должно было быть известно из рапорта капитана, допросившего меня сразу «по горячим следам». Тем не менее он довольно натурально удивился:

— Конкурента? Это интересно. Какие у вашего мужа дела в Риге?

— Ну вообще-то такие вопросы как-то не принято задавать. Но вам я отвечу. Никаких. Речь идет о крупном международном заказе. На него претендовали мой муж и хозяин Влада. Получил заказ господин Скоробогатов. Это стало известно накануне покушения.

— Стрелять из-за заказа?

— Задействованы десятки миллионов долларов, Убивают и за меньшее.

Я была терпелива, разъясняя очевидное. Полковник зашел с другой стороны:

— Почему стреляли в вас?

— А в кого надо?

— Ни в кого не надо.