Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Нет, плотные пачки зеленых купюр не успели обратиться в пепел, но так сильно обгорели, что с первого взгляда было ясно: никакой банк не примет их даже за полцены.

— Ну все! — сказала Жанна. — Это финиш!..

Силы окончательно покинули ее. Даже заплакать она не смогла.

— Плюнь, рыжая! — раздался у Жанны за спиной удивительно спокойный голос Тимура. — Деньги — это всего лишь деньги. Даже доллары. Есть в жизни кое-что поважнее.

Жанна подняла глаза на мужа, державшего Ванечку на руках, и слабая улыбка тронула ее губы.

— Да, — сказала она. — Ты прав.

Больше они ничего не стали трогать в гостиной и ушли оттуда, плотно прикрыв закопченные двери.

Немного придя в себя, Жанна вспомнила о матери.

— Собирайтесь, мужики! — бодро объявила она. — Поедем проведать бабушку.

По дороге Тимур купил огромную охапку цветов. Жанна эдакой живой клумбой вошла в вестибюль больницы.

— Подождите минутку, — сказали ей. — Сейчас выйдет дежурный врач.

Врач появился мгновенно.

— Здравствуйте, Жанна Максимовна, — сказал он, глядя в пол. — Мы вам звонили несколько раз. Телефон не отвечал.

— Что-нибудь случилось? Я могу увидеть маму?

— Пойдемте, — сказал врач. — Ребенок пусть лучше останется здесь. С отцом.

Цветы из внезапно ослабевших рук Жанны упали на пол. Тимур бросился их поднимать.

— Ну мы идем к бабушке или нет? — спросил Ванечка.

— Подожди, Иван… — сказал Тимур. Он уже обо всем догадался.

Жанне, вернувшейся в вестибюль, не пришлось ничего объяснять. История с похищением Ванечки сильней всего ударила по Алиции Георгиевне. И сердце ее с этим не справилось.

Тимур молча обнял жену. Какие слова тут найдешь?

— Бабушка умерла? — неожиданно спросил Ванечка.

— Только не плачь, — сказал Тимур. — Мужчины не плачут.

— Я знаю, — сказал Ванечка. И заплакал…

…Алиция Георгиевна любила повторять, что, когда дело дойдет до самого плохого, оно непременно повернется к лучшему. Пока оставалось утешаться только этим…

Октябрь 1999 года. Зоя

— Начинается посадка на рейс номер тридцать один компании «Дельта» до Нью-Йорка!..

Басов взглянул на жену.

— Пошли? — сказал он.

— Успеем. Не хочу в накопителе толкаться, — ответила Зоя.

— Не слышу бодрости в голосе. Переживаешь разлуку с родиной? Брось. Не прежние времена. Не приживемся в Штатах — всегда можно вернуться.

Они уже сто раз говорили на эту тему с тех пор, как решено было уехать. Жизнь в Москве стала слишком опасной даже после того, как Басов, плюнув на все, отказался от компании «ТВ-Шанс».

— Конечно, нелегко, — сказала Зоя. — Вся жизнь тут прошла. — И это она уже говорила неоднократно.

— Алешку с Маринкой и Зойкой к себе выпишем, — все бодрился Басов. — И заживем впятером всем на зависть.

— Вшестером, — сказала Зоя.

— У тебя что-то с арифметикой плохо стало. От переживаний?

— Это у тебя стало плохо, Басов. С интуицией.

Басов впился взглядом в жену, стараясь понять, в чем дело. Внезапно его лицо озарилось глупой улыбкой.

— Правда, что ли? — спросил он дрогнувшим голосом. — Правда? Когда?

— Судя по срокам, на Островах.

— Нет, когда ты поняла? Ты у врача была?

— Была, была, не дергайся. Можешь не сомневаться — маленький Басов тебе обеспечен.

— И ты темнила, негодяйка!..

Банкир сгреб жену в объятия и принялся ее целовать на глазах у изумленной публики.

— Легче, легче! — засмеялась Зоя. — Кто же так обращается с беременной женщиной?

Но Басов все не мог уняться.

— Шампанского, хамы! — воскликнул он. — Нет, правда, Зойка, надо по бокальчику немедленно! Время есть!

Ресторан аэропорта Шереметьево был пуст. Сияющий Басов, не дожидаясь официанта, сам сгонял за шампанским.

— За тебя! За нас! За будущее! — сказал он, лихо откупорив бутылку. — А представляешь, ведь наш сын родится уже там и по законам может стать президентом Штатов! Как тебе такой вариант? Не откажешься стать матерью американского президента, а?

— Оно мне надо? — пожала плечами Зоя. — Мне и так хорошо.

— Эх, нет у тебя полета фантазии! Давай допивай — и вперед!

— Знаешь что, Басов, — Зоя поставила свой бокал. — Я не хочу уезжать.

— Как?…

— А вот так. Не хочу, и все. Не приживусь я там, я знаю. А раз так, то и пробовать нечего. Я вся отсюда, понимаешь? Конечно понимаешь. Ведь и ты весь отсюда.

— Багаж уже погрузили… — растерянно сказал Басов.

— Ерунда. Вернут. Да разве дело в шмотках?

И Басов понял, что возражать бессмысленно. Кажется, в глубине души он, как ни странно, был рад, что все так обернулось, хотя признаться в этом было трудно. К такому повороту судьбы еще требовалось привыкнуть.

А чтобы легче было привыкать, он взял вторую бутылку шампанского и стрельнул пробкой в потолок. Официанты, поглядывая на счастливые лица супругов, гадали, что же празднует эта никуда не спешащая пара.