Банкрот (СИ)

Эрик схватил тележку и повыкидывал из нее на пол чипсы, булки, печенье и два огромных торта. Пять бутылок виски он выложил с особой осторожностью и огромным сожалением в глазах. Чарльз выглядел разгневанным, вцепившись в упаковку замороженных королевских креветок.

— Это мои любимые, Эрик! Положи их на место! Я сварю из них суп!

— Они стоят больше, чем я заработал за неделю, кретин!

— Плевать! Все равно положи! Ну, Эрик!

Пакет был вырван из рук профессора и насильно положен обратно в морозилку. Оба мужчины раскраснелись и взмокли после продолжительной борьбы за продукты. Эрик заметил в тележке жвачку и тоже ее выкинул.

— С тобой бесполезно спорить! Ты думаешь только о себе! — Чарльз схватил с полки какую-то упаковку и чуть ли не ткнул ею в лицо Эрика: — Вот! Я возьму это для себя и съем, и ты меня не остановишь, ясно?! Пошли!

— Ладно, как скажешь, мистер Банкрот, — в голосе Эрика слышалась усмешка.

Чарльз обиженно дернул плечами, но ничего не сказал, гордо идя в сторону кассы, где сделал вид, что Эрик вообще не с ним.

— С вас доллар двадцать пять центов, — продавщица мило улыбнулась, и Чарльзу показалось, что она над ним смеется.

Он положил на стол одну купюру, глядя куда-то в угол, лишь бы Эрик не попадал в поле его зрения.

— С вас еще двадцать пять центов, сэр, — девушка снова улыбнулась, хлопая ресницами.

Проклятье… У Чарльза не было двадцати пяти центов, и, даже не глядя, он был уверен, что Эрик злорадно ухмыляется.

— Ммм, а у вас нет никаких скидок?

— Простите, сэр, — девушке, кажется, стало его жаль, и Чарльз почувствовал себя еще более оскорбленным.

Он скосил взгляд на Эрика, который делал вид, что не в курсе его проблем, и выжидающе постукивал пальцем по ручке тележки.

— Эрик.

Тишина.

— Эрик, будь добр. Отвлекись от разглядывания презервативов.

— Какие-то проблемы? — Леншерр посмотрел на Чарльза, подняв одну бровь.

«Да тебе просто нравится издеваться надо мной, скотина! Дай деньги!»

Бровь осталась на том же месте, и Чарльз видел, как губы Эрика дрожат, пока он сдерживает свой победный оскал.

Он отвернулся, еле борясь с желанием просто применить телепатию и уйти, не заплатив, или стереть память Эрику, или еще что. Но вспомнил, как отчитывал за то же самое Рейвен и практически выдавил из себя:

— Дай двадцать пять центов. Пожалуйста…

— Для тебя ничего не жалко, друг!

Монетка в двадцать пять центов опустилась на кассу. Девушка пробила чек и с улыбкой протянула Чарльзу покупку:

— Ваши собачьи консервы, пожалуйста.

Лицо Чарльза вытянулось при взгляде на свою покупку и пошло красными пятнами, хотя, казалось, куда уж краснее… Позади послышался злорадный смех.

«НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ЭРИК!!!»

— Не забудь, что ты обещал это съесть. Я не буду тебя останавливать, Чарльз. Клянусь!

Это был самый унизительный поход за покупками, в котором Чарльз только участвовал. Его уязвленное самолюбие сдерживало только голодное урчание в животе. Эрик с пакетами тащился рядом. Он все еще лучился злорадством, и Чарльз не хотел с ним разговаривать. Ароматные консервы щекотали ноздри, заставляя рот наполняться слюной. Ублюдочный металлокинетик вскрыл чертову банку, и теперь Ксавье страдал втройне, ощущая в общем-то неплохой запах говядины, слушая голодные завывания желудка и пытаясь сохранить остатки собственного достоинства, чтобы не попробовать собачье лакомство.

— Пахнет вкусно, — Эрик первым подал голос, не в силах больше молчать. Его так и распирало.

— Вот ты и ешь!

— Нашел, чем пугать. Я и похуже ел в свое время. А тут, ммм, что это? Нежнейшая говядина и мясо кролика. Можно свой хвост сожрать!

— Да пошел ты! Ублюдок! Ты потратил доллар и двадцать пять центов, чтобы поиздеваться надо мной!

— Оно того стоило.

— Да нихера! — они были уже на полпути к школе, и Чарльз остановился.

Эрик, успевший уйти на пару шагов вперед, обернулся.

— Я съем это, и не потому, что я голоден. А потому что я всегда держу свое слово, ясно?

— Ооо, я весь во внимании! — Эрик скрестил бы руки, но они были заняты пакетами. Чарльз видел его оскал даже в темноте парковой дороги.

Консервы открылись сами собой (благодаря Эрику, конечно), но Чарльзу было уже плевать. Аромат говядины был слишком соблазнительным, так что надо было лишь сдерживаться, чтобы не начать мычать от удовольствия. Он выловил вкуснейший кусочек холодного мяса из банки и положил в рот.

На вкус это не было столь чудесным, как на запах, но, честно говоря, Ксавье было глубоко наплевать. Он уже три дня нормально не ел, если предыдущие три недели на овсянке и хлебе могут считаться нормальным питанием. Хорошо, что Эрик стоял от него довольно далеко, а вокруг было достаточно темно, чтобы разглядеть удовольствие на его лице.

— Был бы у меня фотоаппарат, обязательно бы это заснял. «Директор Ксавье ест собачьи консервы после тяжелого рабочего дня».

— Если ты надеялся, что я зашвырну в тебя банкой, и ты сможешь меня объесть, то ты просчитался, — Чарльз облизал пальцы и вышвырнул банку в кусты.

Конечно, он бы с радостью съел еще пять таких, но пустой желудок был рад и этому.