Банкротства

Тем временем революционные события во Франции вылились в гражданскую войну и полк Дюма был направлен на театр военных действий. Тома-Александр, как и большинство полукровок дворянского происхождения, выступил на стороне республиканцев и проявил себя бравым рубакой, о котором вскоре начали ходить легенды, и 16 февраля 1792 года получил заветные капральские нашивки. Казалось бы, что можно возвращаться к невесте и играть свадьбу, но тут его карьера пошла вверх настолько быстро, насколько это вообще возможно в революционные времена.

Знаменитый на всю революционную Францию и далеко за ее пределами, шевалье де Сен-Жорж, такой же, как и Дюма, полукровка, пригласил Александра в свой Легион свободных американцев на должность субалтерна. Одновременно не менее известный полковник Буайе предложил ему чин лейтенанта. Узнав об этом, Сен-Жорж решил назначить его капитаном, и Дюма принял его предложение. В Легионе Дюма по-прежнему проявлял чудеса храбрости и героизма, однажды даже пленив в одиночку 30 (!) вражеских солдат.

10 октября 1792 года, восемь месяцев спустя после получения капральских нашивок, Тома-Александру было присвоено звание подполковника, а 28 ноября того же года он наконец вступил в брак с прелестной мадмуазель Лабурэ. Тесть, надо полагать, был счастлив.

30 июля 1793 года Дюма, несшего службу в Северной армии, возвели в генералы; 3 сентября, буквально через месяц, повысили до дивизионного генерала. А 10 сентября у героя революции родилась дочь Александрина-Эме.

На какие только должности его не назначали: за короткий срок он успел побывать командующим Пиренейской и Брестской армиями, начальником Марсовой школы, воевал в Вандее и в Альпах, где с небольшим отрядом выбил с горы Мон-Сени австрийцев, численно превосходивших атакующих минимум на порядок. При этом, проводя операцию, генерал Дюма со своими солдатами сначала забрался на отвесный склон, а потом лично перебросил всех своих бойцов через высокий палисад — прямо на головы удивленных австрийцев.

Но, несмотря на его героизм, власти республики не любили. Дело в том, что он никогда не прибегал к террору (однажды он даже пустил на дрова гильотину, после чего революционные комиссары люто его возненавидели, дав прозвище Человеколюбец, что во времена потрясений и гражданских войн звучало почти как предатель), к тому же презирал интриги и закулисную возню. В результате его перебрасывали то туда, то сюда, не давая обосноваться где-либо на одном месте и вызвать семью. Наконец Дюма, уже получив звание генерала, подал в отставку.

Выйдя на покой, генерал поселился у родителей жены, в Вилле-Коттре, где прожил восемь самых счастливых месяцев в своей жизни. Но спокойная и тихая жизнь была недолгой. В октябре 1795 года в Париже вспыхнул роялистский мятеж, и Конвент призвал генерала спасать республику. Дюма сел в карету и помчался в столицу, однако опоздал на один день: завоевания революции отстояли без него. Артиллерийский генерал Буонапарте встретил мятежников картечью и опрокинул их, а остальные генералы-якобинцы довершили разгром.

Итак, республика была спасена, но вернуться домой к жене и дочери генералу не дали. Директория, захватившая власть, чувствовала себя шатко, страна была разорена, да и девать огромную революционную армию было некуда. Распусти их по домам, и получишь грандиозные потрясения и новую революцию, но и содержать такую ораву вояк невозможно… Тогда Франция обратила свой взгляд на итальянские земли.

Главнокомандующим итальянской армией был назначен изменивший свою фамилию на французский манер генерал Бонапарт. Поначалу два генерала неплохо сошлись, хотя Дюма, как и многих других офицеров, коробил тот факт, что командует ими 26-летний Наполеон, однако тот довольно быстро завоевал авторитет среди опытных бойцов, тем самым доказав, что не напрасно получил свой пост.

Хорошим взаимоотношениям способствовали и протекция Жозефины Богарнэ, креолки с Мартиники, покровительствовавшей всем полукровкам, напоминавшим ей о родине, и то факт, что Бонапарт профессиональной ревности к Дюма не испытывал. И действительно, Тома-Александр не был искусным стратегом, однако солдаты шли за ним в бой с особым воодушевлением, что, собственно, Наполеону, бравшему всю стратегию на себя, и было нужно. Ему требовались не полководцы, а герои, и Дюма как нельзя лучше соответствовал его ожиданиям.

Он лично захватил шесть знамен у численно превосходящего противника, умело (с побоями, но без увечий) допросив лазутчика, выяснил планы австрийцев, перекрыл дорогу отступающей армии генерала Вурмзера, вступил с ней в бой и остановил продвижение австрийцев до подхода основных сил французской армии (в этом сражении он опять был в гуще событий и оказался вынужден менять коней дважды в связи с трагической гибелью ни в чем не повинных лошадок от австрийских пуль), что привело к капитуляции армии Вурмзера под Мантуей. А знаменитая стычка под Клаузеном сделала его человеком-легендой.