Баннерет

— Он-он, — кивнул тот, что рискнул ступить на пирс. Из всей троицы только он предпочёл меч. Длинный фальшион. Видать на что-то более приличное, вроде того же бастарда (полуторный меч), денег не хватило.

Одеты нападавшие были неважно. Двое носили лишь потасканные гамбезоны, да шапели. Третий, помимо этого, где-то умудрился раздобыть кольчугу с короткими рукавами. Впрочем, и на ней, в районе брюха, зияла дыра, пробитая то ли клевцом, то ли узким лезвием бродекса. Впрочем, несмотря на говёную броню у них оставалось одно существенное преимущество. Их было трое. А я был один.

— Вам, господа хорошие, чего собственно… — начал было я, но договорить не успел. Мимо, с шипением рассекая прохладный воздух, пронёсся огненный шар. Пронёсся… И растаял в воздухе прямо перед носом у того бандита, что был в кольчуге.

— Фокусы вам сейчас не помогут, — он достал из-за шиворота плоскую отполированную костяшку на верёвочке и показал нам, — Видишь? — он кивнул на вырезанный на кости символ. Глаз, от которого в разные стороны расходились три линии, — Вот эта херулька нейтрализует всю вашу магию.

Так, понятно. Ситуация существенно осложняется. Впрочем, она всё ещё не безнадёжна, по крайней мере, для одного из нас. Если мне удастся отвлечь этих уродов на себя, то у Айлин будет шанс убежать. Надо только потянуть время, чтобы она успела натянуть сапоги обратно.

— Вы же в курсе, что она работает в обе стороны? — поинтересовался я, — Да, магия не может нанести вам вреда, но и у вас самих не получится её применить.

— У нас и без того есть, чем закончить работу, — ухмыльнулся бандит, кивнув в сторону арбалетчика, уже нацелившего на меня своё оружие.

— И хорошо платят? А то, быть может я смогу перебить цену?

— Ты? — игрок с подозрением покосился на меня, — И в чём же ты можешь нам заплатить? Доллары? Евро? Юниты?

— А что, рубли уже не канают? — поинтересовался я, краем глаза посматривая на арбалетчика. У него наверняка такой же кулон, как и у этого хера, так что магией навредить ему не получится. Но, может, удастся что-то сделать с его оружием? — И что вообще за юниты такие?

— Не канают, — покачал головой тот, — Уже месяца три как. Юниты — валюта восточноазиатского альянса.

Айлин поравнялась со мной. Я покосился на неё, чтоб убедиться, что всё в порядке, а затем одними губами шепнул:

— Когда начнётся — беги.

— Россия, Китай, Индия и ещё с десяток стран поменьше, — продолжал игрок, — Это было…

— Да он тебе зубы заговаривает, — рявкнул тот, что с секирой, — Время тянет, сучёныш. Кончаем их и дело с концом.

Я сконцентрировал всё свое внимание на болте, заряженном в арбалет. Если подгадать момент и сделать всё правильно — у меня будет время до следующего выстрела. Арбалет тяжелый, перезаряжать его долго. Да и сомневаюсь, что эти говнюки хорошо поднаторели в стрельбе из него.

— И то верно, — кивнул игрок в кольчуге, — Эй Вован. Петуха пускай в расход, а с его шлюшкой мы немного поиграем.

— Не слишком ли круто? — поинтересовался бандит с арбалетом, — Нам платят за то, что мы их на респаун отправим, а не за то, что изнасилуем.

— Просто ради удовольствия, — пояснил урод с секирой, — Расслабься. Всё равно они после перерождения нихрена не вспомнят.

У меня внутри начала закипать злость. Эти куски говна нас вообще ни во что не ставят. Сука, да они нас за людей даже не считают. Мы для них рабы. Или даже куклы с которыми можно поиграться, сломать и выбросить. Всё равно они никуда не смогут пожаловаться, ведь корпорация заботливо сотрёт им память. Поразвлечься, вы сука, хотите? Получить острых ощущений? Ну, я, блять, вам сейчас организую острые ощущения!

— Знаете господа… — я ещё раз улыбнулся своей «очаровательной» улыбкой, мысленно концентрируясь на стреле в ложе. Протягивая от пальцев к ней тонкие, невидимые нити. Оплетая ими тяжелое, черное древко, — У меня есть другое предложение. Сейчас я отрежу тебе обе руки. Каждому поотрубаю руки. И пока вы будете валяться на земле,истекая кровью, у вас появится время подумать, как и в чём вы были…

Щёлкнула спущенная тетива. Я дернул руку вниз. Вместе с ней дёрнулись и тонкие, невидимые нити, связывавшие пальцы с толстым древком болта. Послышался свист. Плеск воды. Стрела упала в реку далеко за пирсом. Тот, которого называли «Вован», растерянно посмотрел на свой самострел.

— Знаешь, за что я не люблю такие арбалеты? — ухмыльнулся я, обращаясь к уроду, стоявшему на пирсе. И не давая ему времени ответить, продолжил, — Потому, что их слишком долго перезаряжать! — сказал, и сорвался с места.