Баннерет

— Ты или дурак или очень умело прикидываешься, — сплюнул здоровяк, не дав мне докончить, — Я не командир отряда, да. Но я, вроде как, твой друг. А с друзей за друзей спрос, знаешь ли, завсегда особый. А что касаемо Айлин, мне кажется кроме вас двоих, уже вся округа давным-давно поняла, кто, кому, как и чей. Только вы, два идиота дурью маетесь, хер вас разберёт, зачем… — он хотел что-то сказать, но разговор прервал подошедший к нам Бернард.

— Предлагаю решение, которое устроит вас обоих, — небрежно бросил сержант, выразительно покосившись в сторону солдат. Я тоже посмотрел туда, и обнаружил, что бойцы всё это время очень внимательно и с большим интересом слушали нашу перепалку. Мда уж, неудобненько получилось. Особенно в части, где я рассказывал, что их можно заменить. Это может ещё вылезти мне боком, — Генри, мы уже почти пришли, так что мне пора брать парней и обходить логово этих говнюков с тыла. Знамя, как ты понимаешь, я взять с собой не могу, да и горн мне там без надобности. Посему, поступим так, — он протянул штандарт здоровяку, — Тур, пойдешь в третьей линии. Понесёшь знамя и горн. Почётная и очень важная задача. Пока штандарт поднят — отряд сражается. Как только он упал — солдаты начинают паниковать и разбегаться. Горн тоже доверяю тебе, — Бернард отстегнул от пояса боевой рог и передал его Туру, — Как им пользоваться, думаю, объяснять не нужно.

— Не нужно, — покачал головой здоровяк, — А ежели придётся схватиться, мне их прямо знаменем по голове вражину огреть?

— Воткнёшь в землю, — сержант указал на заострённое с обратной стороны древко, — И руби их своей секирой сколько влезет. Ну, что? Полагаю и волки целы и овцы…

— Засада! — крик одного из разведчиков оборвал сежранта на полуслове. Лошадь бойца с треском продралась сквозь подлесок и выскочила на дорогу. С её губ свисала пена. Из крупа торчала стрела. Вошла неглубоко, но и этого оказалось более чем достаточно, чтоб лошадь взбесилась и с перепугу вломилась в наш строй топча и раскидывая людей. Кто-то попытался схватить его под узцы, но зверь вырвался, встал на дыбы, сбросил седока и унёсся в лесную чащу с противоположной стороны дороги. Следом за первым на дорогу выбрался и второй конь. Вот только седока на нём уже не было.

— Построиться! Построиться! — заорал Бернард, — Щиты и копья во фронт, арбалеты — в тыл и наизготовку. Ну, живо!

— Труби! Труби в рог, — рявкнул я Туру, доставая из ножен клинок. Дважды просить его не пришлось. Здоровяк сорвал горн с пояса, поднёс к губам и… В следующее мгновение я понял, что Бернард не ошибся с выбором знаменосца.

Это был не заунывный вой. Округу сотряс низкий, оглушающий рёв. На несколько мгновений он поглотил и ржание встревоженный коней, и крики паникующих, кметов и резкие команды сержанта. Затем мир окутала тяжёлая, непроницаемая тишина. Селюки замерли, перестав паниковать и метаться, и дружно, как по команде, уставились на нас. Мои же бойцы успели выстроиться в боевой порядок, и теперь ждали появления врага.

Долго ждать не пришлось. В следующий миг тонкое покрывало тишины разорвал свист стрел. Они вылетели прямо из-под полога деревьев. Ударили в щиты. Хлестнули по толпе кметов. Послышались крики раненных. Несколько прошли прямо над головами. Одна — насквозь прошила полотно знамени, но потеряла ход и упала в дорожную пыль позади нас.

Сколько бандитов было точно — определить не получалось. Их фигуры мелькали меж стволов деревьев, иногда останавливались в подлеске. Натягивали лук, пускали очередную стрелу и неслись к ближайшему стволу, чтобы укрыться от ответной атаки. Атаковали только с одной стороны дороги. Той самой, откуда меньше минуты назад выбежал раненный конь.

Через секунду град из стрел иссяк. Бандиты сделали первый ход. Теперь настал наш черёд показать, на что мы способны.

— Стрелы отпустить! — крикнул я, — Первая линия — стоять на месте. Держать строй!

Щёлкнули тетивы арбалетов. Короткие чёрные древка вспороли подлесок и унеслись в глубь лесной чащи, откуда почти сразу послышалась отборная ругань, сопровождаемая криками раненых.

— Стрелы наложить! Ждать команды! — рявкнул я, поудобнее перехватывая щит и проталкиваясь к первой линии, — Ополчение — за телеги! Живо!

Манёвр оказался ошибкой. Мои парни сработали, как им и было велено. Неторопливо и методично. Выстроились щит к щиту, взвели самострелы. А вот перепуганные кметы в очередной раз показали, что деревенское ополчение у них существует исключительно для вида. Селюки начали метаться, сталкиваться друг с другом, валиться с ног. Двое особо прытких рванули обратно к деревне. Один упал на землю, зажал уши руками и принялся хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Ему поплохело от вида крови. Ёбаный хер.

— Стрелы отпустить! — рявкнул я, встав в середину первой линии. Щёлкнули тетивы арбалетов. Послышался чей-то отчаянный крик, заглушаемый руганью. В ответ снова полетели стрелы. Хлестнули по не успевшим спрятаться кметам, повалив ещё троих в пропитавшуюся кровью дорожную пыль. Твою то мать. Эти суки мне сейчас всё ополчение перестреляют