Баннерет

— Это нужно будет вылить в корыта с водой, — пояснил сержант, — Всё сразу не лей. Как сказал Вернон, достаточно нескольких капель. Сам понимаешь, чем больше лошадей уберём, тем лучше для нас, — Бернард замолчал и пристально посмотрел на меня, — Ты вообще в порядке? Готов?

Я молча кивнул.

— Хорошо. Тогда держись рядом со мной и постарайся не высовываться. Скажу замереть — замри. Скажу упасть — падай. Встать на руки — выполняй незамедлительно и без вопросов. Это понятно?

— Да.

— Хорошо, — Бернард вытащил кинжал из ножен, поплотнее запахнулся плащ и махнул рукой в сторону частокола, — Тогда пошли.

Глава 19 «Диверсия»

Верёвка, с тихим шуршанием скользнула в темноту. Послышался едва различимый удар металла о дерево. Крюк впился в подгнившие брёвна частокола. Бернард, вжавшийся в стену выждал ещё несколько секунд, проверяя не поднимет ли тревогу кто-нибудь с той стороны. Но ответом ему была лишь глухая, тяжелая тишина, нарушаемая лишь скрипом полуоткрытой ставни да едва слышным шелестом вновь начавшегося дождя. Капитан поплотнее натянул на лицо тёмную маску, надвинул на глаза капюшон. Кивнул мне, мол, жди, и ловко, словно кошка, полез наверх. Было видно, что заниматься этим ему приходится не в первый раз.

Я принялся ждать сигнала. Прошла минута. Другая. Третья. Шелестел дождь. Стражники на воротах о чём-то тихо беседовали. До меня долетали лишь обрывки фраз, по которым едва удавалось понять о чем идёт речь

— Мика сказал, вчера снова приходили, — глухо бросил первый, громко откашлявшись.

— Ага. Забрали всех. Суки. А нам, значица, нужно к началу следующей седмицы (недели) новых как-то изловить.

— Ага, как же, — отрезал первый, — Они теперь будут осторожничать. Вон, Мика тебе не рассказал что они наняли каких-то разбойников. Для охранения, стал быть. А во главе у них чародей. Или чародейка. Хер понимаешь, его разберёт. Он то одним обликом оборачивается, то другим.

— Да брешет твой Мика. Пугает. Ты своей головой подумай хоть немного, — раздражённо бросил второй, — Он же из этих. Из деревенских. Откель ты знаешь. Мож просекли, что он с Динкой твоей сношается. Да и сказали, мол, не набрешешь им. Не напугаешь, так яйцы тебе отрежем. Поглядим, значица, как ты без них справишься. Ну вот он и заливает.

— Я сейчас зубы тебе пересчитаю, если ты ещё раз про Динку такое… — рявкнул первый, явно намереваясь съездить по зубам своему товарищу, но быстро остыл и добавил, — Я тож поначалу супротив был. Да что сделать то мог, ежели у них такая большая лябовь.

— Лябовь, лябовью, а человек обо всём забывает, ежели ему нож к мужскому естеству приставить, — флегматично заметил второй, — Да и к тому же, где это видано, чтоб по миру шастали чародеи. Их же орден, всех повывел.

— Этот, говаривают, пришёл откуда-то с севера. Может из вольной марки пожаловал.

— Всё равно звучит, как брехня. Где это видано, чтоб мужик бабой оборачивался. Другое дело — выворотец. Но ониж к чарам то не…

Дослушать я не успел. Сверху упал небольшой камушек. Стукнул меня по капюшону и скатился в жидкую грязь, стекавшую с небольшого вала. Знак. Всё чисто.

Я схватился за верёвку, уперся ногами в частокол и полез наверх. Это оказалось непросто. Руки гудели, ботинки то и дело норовили соскользнуть с мокрых брёвен. Капюшон то и дело сползал на глаза. Спасло лишь одно — стена оказалась невысокой. Рука зацепилась за край, в тот самый момент, когда ноги потеряли опору. Я шумно выдохнул и изо всех сил вцепился в бревно, пытаясь не свалиться вниз. Кое как удержался. Немного повисел, приходя в себя. Подтянулся. Закинул ногу и перевалился на ту сторону.

Пальцы заскребли по бревну. Соскользнули. Я дёрнулся. Попытался нащупать опору, но не сумел и камнем рухнул на землю. Прямо в лужу жидкой, отвратительно воняющей грязи.

— Э слышал? — донеслось откуда-то из-за домов, — Ростан, пойди проверь.

— Куда? Зачем?

Я попытался встать, но в плащ вцепилась чья-то крепкая рука. Рванула в сторону и поволокла прямо по размоченному дождём дерьму, внутрь сарая, из глубины которого слышалось хрюканье растревоженных свиней.

— Не слышал? Тамчто-то хлюпало. Может шароёбится кто по темнякам.

— Хряк твой хлюпает и шароёбится. Поди опять пошёл в дерьме валяться, только и всего.

— Но всё равно, надо бы проверить.

— Тебе надо, ты и иди. Иди-иди отседова. Пока у нас от тебя пиво в крынке не скисло!

Послышалось дружное ржание нескольких глоток. Похоже, удача нам улыбалась. Дозорные и патрули были сегодня навеселе.

Бернард заволок меня в сарай, помог подняться. Поднёс палец к губам, жестом показывая, мол, ни слова. Свиньи встревоженно хрюкали, храпели и месили жидкую грязь стараясь забиться поплотнее в угол строения, которое уже начинало понемногу крениться под их весом.

— Эй Тинг. Иди ко мне дружок. К ноге! — крикнули с той стороны. В ответ послышался громкий лай собаки.

— Блять, — выругался Бернард, приподнимаясь и направляясь к выходу из сарая, — Надо уходить. Быстро. Собака нас учует, даже если мы по уши в дерьмо закопаемся!

— Погоди, — одёрнул его я, — Пса беру на себя. Сможешь бесшумно убрать дозорного?