Бансу

Вздохнув, Чиваркин присовокупил к выложенному перед собой «богатству» брошенную особистом банку. Осмотрел свой ТТ, выхватил и вновь вставил обойму, с хрустом съел найденную в мешке половинку луковицы, запил ее речной водой, переодел носки, сложил все обратно в сидор и, отвернувшись от шумной реки, начал медленное восхождение на хребет, который поначалу был скрыт густым лесом, а затем, по мере подъема, когда череда сосен и елей заметно поредела, открылся во всем своем мрачном великолепии — кое-где даже блестел на нем снег. И конечно же не подозревал Чиваркин о духе зла, которого как огня боялись местные алеуты, и делянку с растерзанным мертвецом благополучно миновал, ее не заметив, и направлялся теперь, оборванный, взмыленный, по самому короткому, но опасному пути, стремясь перевалить с северной стороны хребта на южную, а там и непременно нагнать непутевого Алёшку Демьянова.

Часто монолит сменялся острым щебнем, по которому даже в ботинках неловко было ступать. Иногда ноги чуть ли не по щиколотку утопали в бесчисленных мелких камнях, разъезжались, скользили, и схватиться-то было не за что — через несколько часов подъема внизу остались даже самые мелкие кустики. Приходилось опираться руками на всю ту же щебенку.

Опустившись передохнуть, Чиваркин заметил еще одну напасть: на почтительном расстоянии за ним бесшумно следовал огромный гризли. Чиваркин медведю не удивился: на Севере часто чуть ли не вплотную приближались к заполярным аэродромам полутораметровые в холке белые хищники. Гризли пока не собирался прибавлять ход; стоило летчику остановиться, останавливался и зверь — но положение осложнилось: мало того, что ТТ все время теперь должен был быть под рукой — таяли шансы на безопасный отдых.

После еще нескольких передышек, когда окончательно выяснилось, что гризли не шутит, стало Васе не по себе: тем более, перспектива в любую минуту остаться босым оказалась более, чем вероятна. Последними словами обругал он Алёшку, из-за которого претерпевал истинные нравственные и физические муки на этом нескончаемом каменном склоне. Медведь упрямо болтался сзади, словно привязанный невидимой нитью, и Вася не выдержал. Пальнул он, конечно же, мимо. Впрочем, Чиваркин и не старался попасть: для подобной туши пистолетная пуля на таком расстоянии, что дробина слону. Гризли чуть подался назад и сел на задние лапы, мотая тяжелой башкой и жадно принюхиваясь. Затем лениво, вразвалочку, продолжил преследование, иногда останавливаясь и нюхая воздух.

— Что увязался? — крикнул человек, заметив, что расстояние между ним и зверем пусть не намного, но все-таки сократилось. — Захотел девять грамм?

Медведь, естественно, не ответил.

На медленный подъем ушел целый день. Вечером опустившееся облако скрыло долину: туман чуть ли не подползал к Васиным ногам. Иногда преследователь терялся в этой вате. Наверх задыхающийся Чиваркин боялся смотреть — пути конца-краю не было. Ботинки чудом еще держались. Гнуса здесь не оказалось, однако распаленность тела уступила место ознобу, от которого не спасал насквозь пропитанный влагой комбинезон — и ни щепки, ни прутика. Чиваркин пытался закурить — без толку. Все без толку!

Гризли не отставал.

XVIII

Что касается лейтенанта Бессела, лодка с мотором — собственность местного полицейского — была в полном его распоряжении. Данилов предложил также и свой, внушающий уважение надежностью, помповый «Ithaca model 37», от которого, впрочем, Смит отказался.

Несколько ранее взлетел и растворился в тучах пятнистый «грумман»: Корт досконально запомнил данную ему инструкцию и слово в слово ее повторил.

Рыбаки Майткона, их женщины и собаки собрались на берегу Тэш и толпились чуть поодаль, молчаливо провожая двух янки. Данилов снял сапоги, закатал штаны и зашел в воду, помогая Смиту и доктору стащить лодку с песчаной отмели.

— Что касается вас, Фрэнк, — сказал Неторопливый Бесси алеуту, — то я не буду сейчас перечислять вам ваши обязанности, от которых вы уклонились. Замечу только — за неисполнение должностных полномочий вас не просто могут уволить. Вы пойдете под суд.

— Что касается мотора, заводится он не так уж и легко, — в свою очередь заметил полисмен Смиту, снимая моторный кожух, — нужно приложить кое-какие усилия. Но если уж завелся…

Данилов стоял рядом с Бесселом, придерживая лодку за борт.

— Держитесь середины, лейтенант, — посоветовал. — Заводите мотор только там. Запасные канистры на корме. Весла у вас под ногами. На стремнине не сильно раскачивайтесь: особенно против течения.

— Обыкновенная человеческая солидарность обязывает приходить на помощь пропавшим или терпящим бедствие, — ровным голосом продолжил Бессел. — Неужели вы всерьез верите в какого-то там духа, Фрэнк? Что вы тогда делаете в полиции?