Баопу-цзы

Что касается разных магов и оккультистов, то они подчас наделены природной способностью видеть демонов и духов, предсказывать будущее, исходя из своего внутреннего видения, и знать прошлое и будущее других людей, но они никоим образом неспособны хоть на малость изменить судьбу, прибавляя счастье и уменьшая горести. И в этих своих способностях они вполне подобны палочкам тысячелистника и черепаховым панцирям[831]. Но когда люди видят проявления их малых способностей, то тотчас начинают величать их «божественными людьми» и говорить, что для тех, конечно же, нет ничего неведомого. Кроме того, они иногда достигают успеха в применении таких способов, как приготовление воды со смытыми в нее амулетами и использование запретительных заклинаний, которые полезны, когда нужно избавиться от воздействия нечистой силы, но это вовсе не означает, что они сведущи в пути бессмертия. Люди, практикующие множество магических приемов, могут видеть чудесные демонические явления, но эта их способность абсолютно бесполезна для продления жизни. Если начать расспрашивать таких людей о пути золота и киновари, то вскоре выяснится, что они ничего о нем не знают. Поэтому наиболее умелые из них не останавливаются ни перед чем, обманывая народ и мороча людям голову ради собственного обогащения и извлечения выгоды. Их вполне можно сравнить с ворами, пробирающимися тайком в наши жилища, — хотя они и идут разными путями, но приходят к одной и той же цели. Гораздо лучше, нежели доверять их пустым речам, взять да и вынести их деяния на всеобщее обозрение, дабы те из них, что придут позднее, могли бы извлечь из этого хороший урок. Через сравнение их поступков можно будет убедиться в том, что все они лжецы и притворы.

В прежние годы был такой Гу Цян, который знал методы приема внутрь растительных снадобий, а также широко распространял приемы Жунчэна и Чистой Девы[832]. Ему уже было за восемьдесят, но его ум оставался острым, а чувства — чуткими, что никак не соответствовало его столь преклонному возрасту. Его современники стали повсеместно говорить, что это бессмертный, а кое-кто даже стал звать его «тысячелетним старцем». Тогда янчжоуский наместник господин Цзи[833] решил проверить, что это за человек, и навестил его в Иду. Когда господин Цзи пришел к Гу Цяну, тот напустил поначалу на себя загадочный и многозначительный вид, давая понять, что ему известна суть многих сокровеннейших тайн, которые он и не думает сообщать другим людям. В это время собрались поклонники Гу Цяна, столь же неотступно следовавшие за ним, как эхо следует за звуком, тень сопровождает тело и тучи сопутствуют дождю, а собравшись, начали восхвалять и превозносить его. Эти же люди в изобилии снабжали его пищей и деньгами, и то и другое у него всегда было в избытке. Даже почести, которых сподобились Луань Да и Ли Шао-цзюнь при династии Хань, ничуть не превосходили оказываемого ему почета. Хотя он постоянно принимал «зиму небесных врат»-спаржу, мы доподлинно знаем, что в его теле никогда не было великих эликсиров — золотого раствора и перегнанной киновари. Тем не менее он был достаточно начитан и прекрасно знал дела древности. Гу Цян утверждал, что ему четыре тысячи лет от роду, и рассказывал разные пустые побасенки, без тени смущения уверяя, что он был лично знаком с Яо, Шунем, Юем и Чэн-таном, и сообщая всякие подробности о них, как если бы действительно встречался с ними.

Он говорил, например: «В мире распространено представление, что у Яо были восьмицветные брови, но это не так. Просто концы его бровей резко поднимались вверх, напоминая по форме иероглиф „восемь», и все. Яо был крупным, высоким человеком с прекрасными усами и бакенбардами. Он каждый день пил вино и выпивал больше двух доу. Поэтому люди называли его Тысячепудовым, но это, конечно, не заслуживающее доверия преувеличение. Я сам несколько раз видел его чрезвычайно пьяным. Хотя он и был совершенным мудрецом, в старости он вершил дела правления гораздо хуже, чем когда он был молод и силен. Когда он разделался с «четырьмя бедствиями» и превознес восьмерых достойных[834], то передал все дела в руки Шуня, а Шунь был просто сиротой из семьи низкого происхождения.

У Шуня, однако, были особые природные таланты. Он незаметно распахал горы Лишань, рыбачил в Лэйцзэ, Озере Громов, и работал как гончар на морском берегу. Прежде чем его современники распознали его удивительные способности, я заметил, что он обладает удивительным свойством преобразовывать народ своей Благой Силой-Дэ. У него в каждом глазу были двойные зрачки, что я воспринял как признак его великого благородства. Я постоянно вдохновлял и подбадривал Шуня в его трудах, говоря, что следует всегда заботиться о благом и возвышенном и не горевать об отсутствии богатства и знатности. Я напоминал ему, что сила первоэлемента «огонь» близка к своему истощению, а эссенция желтого вот-вот должна проявиться[835]. «Поскольку именно вы родились под счастливой звездой, то кто же, если не вы, предназначен для верховной власти! — сказал я ему.