Баопу-цзы

При этом надо отметить, что Чжоу-гун и Конфуций были обладателями возвышенных талантов и великими учеными, далеко отстоявшими от достоинств обычных людей. Поэтому они не занимались ни одним из всего множества ничтожных дел, таких как жонглирование шариками, игры с мечами, хождение по лезвиям ножей, втискивание крупных вещей в узкие щели, лазание по занавесям, метание дисков, акробатические номера на столах, повисание над бездонными пропастями, плавание в неизмеримых по своей глубине пучинах Люйляна, поднимание тяжестей в тысячу пудов, хождение по горящим углям, дрессировка тигров и леопардов или ловля летящих стрел. Обычные люди умеют все это, а Чжоу-гун и Конфуций не умели, но разве из того можно сделать вывод, что они уступали людям толпы? А еще менее они умели делать следующее: знать мысли других людей, определять, куда побежит блоха, определять через стену, какого цвета предмет — пурпурного или киноварно-красного, находить определенный стебелек в густом лесу, узнавать названия книг, лежащих в запертом шкафу, находить скрытые в земле клады, определять птиц и зверей, живущих в лесных чащобах, или рыб и черепах, обитающих в глубинах водных пучин, — ведь если спросить у Чжоу-гуна или Конфуция обо всех этих существах, о том, много их или мало, о том, есть ли вообще такие твари или же их нет, то они отнюдь не смогут исчерпывающе рассказать об этом. А что уж говорить о вещах более далеких и загадочных?

Если совершенные мудрецы не поедят, то они проголодаются; если не попьют, то почувствуют жажду; если обожгутся, то почувствуют ожог; если окажутся на морозе, они замерзнут; если их ударят, то им станет больно; если ранят, то их плоть будет уязвлена; а чем дольше они живут, тем сильнее стареют. Когда их жизненная сила уменьшается, они заболевают, когда их пневма пресекается, они умирают. А это значит, что того, в чем они не отличаются от простых людей, много, а того, в чем совершенномудрые превосходят последних, — мало. Поэтому все, в чем совершенные мудрецы оставляют простых людей далеко позади, — это только величина их таланта и глубина их мысли, способность красиво говорить и искусно владеть кистью, целостность их добродетели и чистота их поведения, совершенство их образования и широта их познаний. Но разве может быть такое, чтобы они не упустили ни одного дела? Они всемерно заняты составлением кодексов ритуалов и норм поведения, вопросами умиротворения верхов и облагодетельствования народа. Так не чрезмерным ли будет требование обременить их еще знанием пути продления жизни и обретения бессмертия? Знать все об этих двух областях — делах правления и пути бессмертных — не слишком ли это много даже для совершенных мудрецов?

Я слышал, что речи о высшем противны уху обывателя, а правдивые слова ненавистны толпе. Однако я надеюсь, что когда мужи-конфуцианцы прочтут, что я написал, они не сочтут, что я хулю совершенномудрых. Разве я клевещу на них? Я только хочу всесторонне и до конца рассмотреть суть проблемы, но когда проблема всесторонне рассмотрена и ее суть до конца исчерпана, то может показаться, что я клевещу на Чжоу-гуна и Конфуция.

Мирские люди говорят, что совершенные мудрецы ниспосланы нам Небом и что они особые, божественно одухотворенные существа, для которых нет ничего неизвестного и ничего невозможного. Люди настолько трепещут перед именами совершенномудрых, что даже не осмеливаются проверить их славу при помощи фактов, и только говорят, что раз совершенные мудрецы чего-то не могли сделать, то другие люди и подавно не смогут, и что раз совершенные мудрецы чего-то не познали, то другие люди и подавно этого познать не смогут. Ну не смешно ли это?!

Ныне я собрал воедино сведения о близких к нам событиях, чтобы опровергнуть эти взгляды, и надеюсь, что смогу внести полную ясность в этот вопрос.