Бар на окраине (СИ)

Но взгляд оказавшихся передо мной темных глаз был столь жуток, что я даже на мгновение забыла о боли. В них плескалась черная ярость, а пальцы сжимались так, словно он готов был схватить меня ими за горло. Он стоял передо мной, расставив ноги, и эти ноги внезапно показались мне огромными, как колонны, а голова его уходила под самый потолок, и из прорезей глаз летели ледяные искры.

Я высоко задрала голову, соприкасаясь с ними.

«Кровавица… удушенька…»

Будто ожили и вдруг придвинулись ближе мрачные стены — вернее, лишь их смутные тени…

Я хотела что-то пролепетать, но от ужаса слова застряли в горле, и глаза расширились сами собой.

— Ариша, — вдруг раздался ласковый голос, и я почувствовала прикосновение руки — Иван Ильич взял меня под локоть. Оторвавшись от качающихся теней, я перевела на него взгляд и опять увидела простоватого мужичка ниже себя почти на полголовы.

Странно, несколько секунд назад он показался мне чуть ли не гигантом…

В это мгновение пространство разорвала какая-то резкая песня.

В тот же миг я открыла глаза и увидела, что лежу в своей кровати в васильковой пижаме, а мобильный телефон на тумбочке надрывается противным писком: «Просыпайся, мой хозяин…»

Уф, так это был всего лишь сон!..

Я сладко потянулась в постели, вспоминая, как вчера, сразу после ухода Полины, в кухню явился встревоженный директор и, невзирая на мои протесты, вызвал своего личного водителя и отправил меня домой.

Я и представить себе не могла такое обращение в библиотеке!.. Наоборот, живая или мертвая, я была обязана явиться на работу, а единственный за шесть лет больничный по причине ожога руки был принят с некоторым недоверием.

Нет, что ни говори, работа у меня нормальная и коллектив отличный.

Сделав этот вывод, я потянулась к телефону, прервала, наконец, отвратительный писклявый голос и включила стоящий рядом приемник.

«Овен. Вы попали в очень опасную ситуацию, выбраться из которой с каждым днем становится труднее. Все еще можно изменить, однако времени на это остается совсем немного…»

Опять эти черти со своим гороскопом! Я покрутила колесико в поисках приятной музыки, но не найдя ничего подходящего, выдернула шнур из розетки.

Не успела я этого сделать, как телефон вновь запел, но теперь уже приятным голосом Челентано. Таким образом он извещал меня, что звонит Боря Клоков.

Кажется, из уже такого далекого прошлого…

— Алло, привет, Аринка! Есть возможность включить телевизор? Через пять минут по местному каналу будет выступать Вера Андреевна.

Мог бы и не уточнять, что по местному. Ясно, что не по ТНТ.

— Да, спасибо, сейчас включу.

— Как работа?

— Нормально, только день с ночью путать начинаю иногда, — брякнула я не подумав.

— Почему это? Тема что ли такая интересная, что даже ночами изучаешь?

Ну нет, до Бориного фанатизма мне далеко, и никакая тема не может быть настолько интересной, чтобы изучать ее ночами.

— Ну да, увлеклась вот, оторваться не могу, — сообщила я в трубку прямо противоположное своим убеждениям.

— А что за тема, если не секрет? — заинтересовался Боря.

— Да какой там секрет… «Концептуализм повести Алана Милна «Винни Пух и все-все-все», — сочинила я на ходу тему исследования, над которой якобы засиживаюсь ночами.

Боря воспринял сообщение всерьез.

— Ишь ты! Нешуточная тема! Ну давай включай скорее телек, а то пропустишь интервью!

Подавив истерический смех, я распрощалась с Борей и включила маленький телевизор, стоящий на столике в углу спальни. И сразу же передо мной возникло строгое и озабоченное лицо бывшей начальницы.

— …так сказать, занимаемся различными аспектами культурного просвещения, — затянула она ангельским голоском.

При этих словах заведующая нервически перебирала бегающими пальчиками поясок на платье.

— Какие же мероприятия вы провели в уходящем году? — задал вопрос невидимый собеседник.

Вера Андреевна тяжело вздохнула и начала перечислять:

— В марте при поддержке Санкт-Петербургского фонда культуры мы провели, так сказать, встречу с членами Союза писателей Крупницким и Сидельцевым. Также мы, так сказать, регулярно проводим литературно-музыкальные вечера в галерее искусств на тему классических произведений, и вообще ведем непрерывную, так сказать, ознакомительную работу со школьниками.

Ее постоянные ввертывания этого «так сказать» вызвали у меня легкий приступ раздражения. Хочешь так сказать — так и скажи. Нечего каждую секунду повторять, что ты намерена сказать именно так, а не иначе!

— Пожалуйста, несколько слов о коллективе библиотеки?

Ну-ка, ну-ка, интересно!..

Вера Андреевна еще интенсивнее затеребила пояс старомодного платья.

— У нас, безусловно, очень дружный сплоченный коллектив…

Да уж!

— Все сотрудники имеют высшее специальное образование, а некоторые даже ученые степени. Это настоящие зубры библиографии!

Ученую степень имеет, по-моему, только впадающая в маразм Маргарита Тихоновна, скромно сидящая за печкой. Хотя в свое время, когда я ходила пешком под стол, Маргарита Тихоновна действительно была зубром библиографии — ее статьи даже издавались в столичных журналах, а это вам не фунт изюма!