Барабанщица

Александр Бондарь

Барабанщица

Когда-то Катин отец воевал с чеченцами, был ранен, чудом бежал из плена, потом в должности командира десантной роты ушёл в запас и вернулся домой, в Краснодар. Катина мать умерла давно, когда девочке было всего восемь лет. И через два года отец женился на красивой молодой женщине Валентине Долгунцовой. Сначала жили они скромно и тихо. Небогатую квартиру Валентина держала в чистоте. Одевалась по бедности просто. Об отце заботилась и Катю не обижала.

Это было невесёлое время. Демократическое похмелье уже закончилось, и всем было видно: дальше дороги нет, надо идти в другую сторону. Но куда идти — непонятно. Катин отец сидел без работы. Денег не было. И ему стало вдруг ясно, что у Валентины появилась какая-то другая, неизвестная ему жизнь. Стала чаще и чаще ходить Валентина в кино, то одна, то с друзьями. Домой возвращалась тогда рассеянная, задумчивая и, что она там в кино видела, никогда ни своему мужу, ни Кате не рассказывала.

И как-то однажды, Катин отец, прийдя домой, сообщил новость: он получил работу: начальником охраны в одной серьезной финансовой структуре.

Был на радостях пир. Пришли гости. Пришёл старый отцовский товарищ Платон Половцев, а с ним и его сын Андрей, который очень серьезно и внимательно смотрел на Катю; а после они сидели рядом и больше им за весь вечер ни до кого не было дела.

Стали теперь кое-когда присылать за Катиным отцом машину. Чаще и чаще стал он ходить на какие-то неотложные ночные встречи и совещания. Раза два брал с собой он и Валентину на торжественные мероприятия-банкеты. А супруга уже была злой и раздражительной. Начальников мужа она хвалила, жен их ругала, а крепкого и высокого Катиного отца вслух называла рохлёй и тряпкой.

Дома у Кати появилось много хороших дорогих вещей — того, о чём Катя раньше не могла и мечтать.

Долго в предчувствии грозной беды Катин отец ходил осунувшийся, побледневший. И даже, как узнала Катя потом, тайком от всех, и особенно от жены, пытался отыскать другую работу.

Что происходило в тайной жизни отца, Катя не знала. Щуря глаза, она всматривалась, всматривалась в его лицо, но не могла там ничего прочесть. А отец не хотел рассказывать.

Что происходило, Катя не понимала, но жить стало интереснее. Всё то, что раньше существовало только на картинках цветных журналов и по телевизору, теперь окружало Катю в жизни. Дома у них стоял дорогой музыкальный центр с лазерными дисками и видеомагнитофон. О шмотках можно и не говорить.

Пришли к ним плотники, маляры, ободрали старые васильковые обои и всё перестроили, перекрасили по-новому.

Ненужную теперь рухлядь раздали старьевщикам и соседям. Дома стало светло, просторно, уютно.

Но тревога — неясная, непонятная — прочно поселилась с той поры в этой квартире. То она возникала вместе с неожиданным телефонным звонком, то стучалась в дверь по ночам под видом почтальона или случайно запоздавшего гостя, то пряталась в уголках глаз вернувшегося с работы Катиного отца.

И Катя эту тревогу видела и чувствовала, но ей говорили, что ничего нет, что просто отец устал. А вот придёт весна, и они все втроём поедут в Мексику — на курорт.

Пришла наконец весна, и Катиного отца арестовали.

Это случилось как раз в тот день, когда она возвращалась из школы в замечательном настроении. Ещё в прошлом году ученики старших классов их школы, скооперировашись с местными казаками, организовали Корниловский отряд. В мундирах Белой Добровольческой армии мальчишки учились правильно маршировать, по офицерски отдавать честь друг другу, собирались на сходки, а весной и осенью отправлялись в походы по местам боёв восемнадцатого года. Кате тоже очень хотелось в отряд, но девчонок туда не брали. Из принципа. А, вот, сегодня наконец взяли — и даже назначили временно барабанщицей.

Вбегая к себе во двор, где шумели под тёплым солнцем соседские ребятишки, громко отбивала она линейкой по чёрному дипломату торжественный марш-поход, когда всей оравой кинулись дети ей навстречу, наперебой выкрикивая, что у неё дома был обыск, что отца её забрали опера и увезли в отделение.

Катя долго плакала. Валентина ласково утешала её и терпеливо учила, что Катя должна будет отвечать, если её спросит судья или следователь.

Однако никто и ни о чём Катю не спрашивал. Всё там быстро разобрали сами и отца её приговорили за что-то к пяти годам.

Катя узнала об этом уже перед сном, лёжа в постели. Она забралась с головой под одеяло. Через мягкую ткань слабо, как звёздочки, мерцали жёлтые искры света.

За дверью ванной плескалась вода. Набухшие от слёз глаза смыкались, и Кате казалось, что она уплывает куда-то очень далеко.

«До свидания! — думала она об отце. — Сейчас мне двенадцать, через пять — будет семнадцать, детство пройдет, и в эти годы мы с тобой больше не встретимся.

Помнишь, как в глухом лесу звонко и печально куковала кукушка, и ты научил меня находить в небе голубую Полярную звезду? А потом мы шагали на огонёк в поле и ты мне рассказывал о войне в чеченских горах.